Фэйт Берн понравилась Логану с первых минут знакомства.
— Итак, доктор, — приветствовала она его, когда он вошел в кабинет, намереваясь обследовать ее. — К кому тут мне надо подлизываться, чтобы все пошло хорошо?
— Вы имеете в виду, чтобы попасть в программу? — засмеялся он. — Боюсь, ни к кому.
— Ага, значит, другими словами — к вам.
Эта шестидесятидвухлетняя вдова из пригорода Бостона была несколько толстовата, лицо — в ореоле седых волос, ясные голубые глаза. Похоже, она заставит его ходить на цыпочках.
— Ладно. Немного подхалимства не повредит. Но я сейчас должен приступить к обследованию.
Логан уже захотел, чтобы она подошла для протокола. В конце концов, где записано, что он не может гореть желанием найти своего пациента?
Ему нравились ее чувство юмора, прямота. Логан всегда хотел, чтобы пациенты говорили не таясь, что у них на уме, что их беспокоит.
— Во-первых, я хочу вам сказать, что я сюда явилась по собственному желанию, познакомиться с вами, — сообщила она ему через пять минут. — Мой доктор закормил меня всем этим старым вздором. И я ему сказала: «Хватит, не морочьте мне голову».
— Почему?
— Послушайте, ну я же не девочка. Этот рак мне еще не проел мозги. Я прочла соответствующую литературу и кое в чем разбираюсь. — Она открыто посмотрела в лицо молодому врачу. — Вы сами увидите, что я сильная, независимая женщина, а не размазня.
Логан улыбнулся.
— Не думаю, что кто-то может подумать о вас по-другому.
— И к тому же я за словом в карман не лезу.
Во время первого этапа обследования Логан узнал о Фэйт Берн гораздо больше, чем о некоторых людях, с кем был знаком всю жизнь. Ему стало известно, что ее муж Бен, коммивояжер, умер от болезни сердца пять лет назад. Да, у них были проблемы, но у кого их нет? Брак их был удачным. И все же только после его смерти, работая почасовиком-корректором в местной еженедельной газете, она по-настоящему почувствовала, кто она такая. У нее две дочери, одна замужем, школьная учительница, живет в Миннеаполисе, другая — социальный работник, лесбиянка, живет в Нью-Йорке.
— В общем-то, сказать по правде, — заключила она, — я бы предпочла женщину Элен моему зятю. И, если мне придется когда-то стать бабушкой, я думаю, что скорее заполучу внука от Элен и Фрэнсин, чем от Джойс и Рона из Миннесоты.
Логана очень заинтриговала специфика болезни Берн. Проявление злокачественности было необычным: сотни маленьких розовых узелков воспаленной полосой опоясывали грудную клетку, убегая на спину. И отдельные опухоли появлялись на том месте, где лет пятнадцать назад у нее была мастектомия…
— Когда я смотрю на это, — заключила Фэйт, — мне кажется, их не остановить. А если я в очень подавленном состоянии, то просто кидаюсь на разные мази — от угрей и вообще от чего угодно, что попадется под руку.
Ее случай был нетипичным, но молодой врач решил, что это не мешает включить ее в группу. Главное, злокачественная опухоль не внедрилась в жизненно важные внутренние органы. К тому же она почти не лечилась — только давняя мастектомия.
И еще кое-что. С помощью Фэйт можно было вставить перо Стиллману. В бумагах пациентки он обнаружил, что у нее была возможность пойти на протокол Стиллмана, но она отказалась.
— А почему? — Он почувствовал, что удобно задать такой вопрос. Ведь пациентка искала новое лечение и — неслыханное дело — отказалась от прославленного Стиллмана!
— Почему? Вы смеетесь надо мной, да? Я с ним встречалась. Можете назвать меня чудачкой, но мне больше нравится, когда ко мне относятся чуть-чуть иначе, чем к куску мяса.
Логан расхохотался.
— Думаю, вам не следовало бы смеяться, доктор. Он же ваш коллега.
— Вы правы, простите.
— Да, я догадываюсь, что вы ничего не могли с собой поделать. Вы ведь тоже с ним знакомы.
Обследование подходило к концу.
— Ну что ж, — сказал Логан, — я бы хотел осмотреть вас более тщательно. И, естественно, обговорить ваш случай с коллегами. Но я думаю, вас ждут хорошие новости.
Берн засияла.
— Отлично. Я так и думала, что здесь выйдет.
Логан почувствовал секундную неловкость. Может, она ждет слишком многого? Поняла ли она как следует, насколько призрачен успех, когда речь идет об экспериментальном лечении? Короче говоря, был ли он с ней так же откровенен, как с другими?
— Фэйт, — начал он ласково, как проповедник в церкви, — очень важно, чтобы вы точно знали, на что идете. Это не утвержденное лекарство Существует вероятность побочных явлений. Я хочу, чтобы вы очень внимательно прочли документ. Обсудили с вашим врачом и задали мне все вопросы, которые у вас возникнут.
— Конечно, конечно, — быстро закивала она, все еще улыбаясь. — Только сделайте мне одолжение. Скажите коллегам, чтобы они не беспокоились. У нас с ними будут самые замечательные отношения.
Через пять дней Фэйт была официально зачислена на курс, восьмой в списке. В очереди еще стояли шесть человек. Набор начался в феврале, шла первая неделя апреля, и, кажется, дела продвигались успешно.
Пришло время назначать лекарство.
Обычно пациенты получали его по очереди, и это означало, что первой будет Джуди Новик.
Логан понимал — это не самый хороший вариант. За первыми пациентами, и особенно за самыми первыми, старшие коллеги будут наблюдать очень внимательно, а из всего списка Джуди как раз была наихудшим вариантом.
Но, поразмыслив на эту тему, Логан оставил при себе свои сомнения.
И именно Рестон в одно дождливое воскресное утро, сидя в квартире Логана, заговорил об этом.
— Послушайте, — сказал он, — надо постараться начать с кого-то другого.
— Нет. — Сабрина тяжело опустила руку на стекло, покрывавшее стол. — Это неприлично! Об этом не
