— Нет, — возразила Сабрина, которая теперь, когда уже и Логан разделял ее отношение к Рестону, готова была все же объективно взглянуть на это дело. — Здесь сотни лабораторных результатов, и любой из нас мог бы пропустить.
Следующий час они листали истории болезни всех пациентов на курсе, выискивая аналогичный синдром. И нашли его у Фэйт Берн — 1,8.
— Это уже проблема, Дэн, — напряженно проговорила Сабрина. — Настоящая.
— Ага, — кивнул он.
— Если уровень дойдет до 2 или 2,1…
— Им придется оставить курс. И, если уровень креатинина станет расти дальше, тогда придется говорить о наихудшем сценарии почечной недостаточности или постоянном гемодиализе. — Он покачал головой. — Почечная недостаточность — далеко не лучший результат.
— И на этот раз нет никаких магических решений.
Взглянув на девушку, Логан был поражен. Как она устала! И, хуже того, что на нее совсем не похоже, она была обескуражена.
— Пойдем, — сказал Логан, — надо поговорить.
С тех пор как у Ханны Дитц появилась токсичность, Логан постоянно думал об этом. Что еще может произойти?
Они укрылись в маленьком ресторане в Александрии, классическом месте встреч юппи, где на покрытых мрамором столиках стояли вазочки с одним цветком. Сюда, как они знали, сотрудники института никогда не ходят.
— Я действительно думаю, нам не следует удивляться тому, что произошло, — начал он. — При использовании новых терапевтических агентов всегда возникает неожиданная токсичность.
К ним подошел официант, и они заказали пиво.
— Логан, пожалуйста, — подхватила она. — Я знаю. Так это или нет, но как решить проблему с креатинином?
— Хм. — Он колебался. Для него это тоже было нечто ужасное. — Я вот о чем думаю. Наше лекарство мы должны доработать.
— Изменить соединение Q?
— Не совсем. Просто по-новому взглянуть на него и попытаться найти способ снизить эту чертову токсичность.
Сощурившись, она посмотрела на него. Он говорил о высшей химии, а в этом у нее совершенно не было опыта.
— Как вообще к этому подступиться?
— Да это нетрудно. Я не говорю о чем-то кардинальном. Я просто думаю немного изменить молекулу. И у меня есть кое-какие наметки.
— Но какой смысл? — спросила она. — Лекарство, которое мы используем, заявлено в курсе, и именно с ним мы обязаны работать. А если сделаем даже что-то лучшее, мы не можем его использовать.
Они умолкли, когда подошел официант и поставил перед ними пиво.
— Ты права, — сказал он. — Но я пытаюсь думать безотносительно к этой ситуации. Идея-то по своей сути нормальная. Ты это знаешь.
Она кивнула.
— Что-то есть в молекуле, отчего она токсична. И мы должны ее перестроить.
— И ты можешь это сделать?
Он посмотрел на нее.
— Логан, ты же знаешь, здесь я тебе не помощник.
— Ты? Неужели ты осмелишься бросить меня? Это не годится. У тебя есть ручка?
Она дала ему.
— Вот, смотри, — объяснял Логан, рисуя на салфетке. — Это соединение Q, которое у нас есть. — Он нарисовал две неуклюжие сферы, из каждой выходило по три усика, проникая друг в друга. — Они соединены толстой трубкой. В общем у нас есть три части, более или менее стыкующиеся друг с другом. Два нафталеновых кольца, каждое из которых соединено с тремя сульфатными группами. Эти усики, они соединены друг с другом органическим полимером. Это может служить модулем с более крупным сектором в середине.
Он поднял глаза, она кивнула.
— Но для меня это похоже на каракатицу.
Он засмеялся.
— Вообще-то ты должна была заметить, что я пытаюсь нарисовать обнаженную женщину. — Он помолчал. — Во всяком случае, для упрощения. Я думаю, наша проблема в том, что этот мост между двумя внешними модулями, вероятно, очень длинный. И, если бы мы смогли его укоротить, тогда…
Еще пять минут он продолжал объяснять, используя научные термины, как можно элементарно добиться изменений в течение нескольких дней.
— А как насчет лаборатории? — Типичный для Сабрины практический вопрос.
— Сперва о главном. Ты со мной?
Она слабо улыбнулась.
— Да, конечно.
— Хорошо. Мы уже работаем в лаборатории, и это неплохо для начала. — Он решительно продолжал. — Я думаю завтра кое-что выведать у Шейна.
Назавтра Логан дождался, когда большинство сотрудников пошли на ленч, и подошел к своему руководителю.
— Какого черта? Чего ты вертишься в лаборатории? — строго спросил тот. — Что, я мало загрузил тебя? Тебе нечего делать?
Когда Логан объяснил, что он намерен более внимательно рассмотреть молекулу соединения Q, тот пришел в ужас.
— Что с тобой, Логан? Тебе мало того, что с тобой творится?
Логан принялся оправдываться.
— Ну и что? Какая разница — неприятностью больше, неприятностью меньше?
Он увидел, как лицо Шейна расплылось в улыбке.
— Вот это парень! Этого я и ждал от тебя!
— Вы?!
— Отсутствие инициативы у молодых приводит меня в отчаяние. Ты думаешь, мне нравится нянчиться с вами и руководить каждым вашим шагом?
Лаборатория была им предоставлена с вечера следующей пятницы. По счастливой случайности, День независимости удлинил уик-энд, Логан подсчитал, что как раз хватит времени исправить молекулу.
Все было готово, даже дюжина лабораторных кроликов с опухолями, они ждали новой дозы нового лекарства. Единственное, что оставалось сделать, — исправить лекарство и ввести его.
Сейчас, когда дошло до дела, Логан почувствовал себя менее уверенно. Процесс, выстроенный в уме, предполагал цепочку из шести химических реакций. Если они пройдут успешно, появится слегка подправленное соединение Q-лайт. Так они называли его между собой. Но каждый шаг должен быть выполнен безупречно.
— Часть первая, — сказал он, чувствуя себя профессионалом, — включает создание двух модулей, каждый из кислоты аминонафталентрисульфатфонической, а чтобы получить ее, мы соединяем нафтален и…
— Ой, это то, что я ненавижу!
— Расслабься, Сабрина, не бойся. Это из химии девятнадцатого столетия. Викторианцы проделывали это перед завтраком. А может, даже вместо любовного акта. Поверь мне, это до идиотизма просто.
— Не учи меня, Логан. Это не урок. Незачем знать эти слова. Скажи, что налить, что смешать, чего нагреть.
