лежало под спудом, и доказать свою точку зрения.
Целый день, до глубокого вечера, они работали в библиотеке. И им стало казаться, что дела складываются не так уж плохо. Хотя, да, трудности есть, и немалые. Но разве не они больше всех переживают из-за смертей, связанных с соединением Q? Конечно, больше. Они же знали этих женщин, а двух — просто полюбили.
И те люди, с кем предстоит завтра встреча, сами знают, какое трудное дело — поиск лечения рака. И не стоит забывать, что их курс задумывался и запускался как экспериментальный. А первоначальная задача заключалась в том, чтобы установить: их соединение способно действовать. И только потому, что они зашли слишком далеко, продвигаясь к цели, их результаты можно рассматривать как разочаровывающие. С чего- то вдруг соединение Q стали судить по стандартам безопасности и эффективности лекарств третьей стадии лечения.
Может ли кто-то сомневаться даже сейчас, что было бы ошибкой отказаться от соединения Q?
Подобная логика казалась неоспоримой, и поздно вечером Сабрине страшно захотелось, чтобы завтра наступило скорее.
— Предстоит тяжелая ночь, — вздохнула она, когда Логан притормозил возле ее дома. — Нет ничего хуже, чем ждать.
— Ну еще бы. Боже мой, как я ненавижу этих сволочей!
Она провела его к себе.
— Поздно, — сказала Сабрина. — Давай только по стаканчику вина. — Потом она вышла в другую комнату, проверить, что на автоответчике. — Логан, — сказала она, появляясь через минуту. — Иди сюда!
— Что?
Молча она взяла его за руку и провела в спальню. Усевшись на край кровати, нажала кнопку автоответчика. После короткой паузы — знакомый голос: «Что за суматоха? — строго и явно озабоченно вопрошала миссис Кобер. — Я вернулась от сестры, а на автоответчике целых три послания. Если я вам все еще нужна, сегодня вечером я дома. Если нет, то на следующей неделе мой очередной визит в институт. — И она засмеялась. — Ура! Последний!»
— Хорошая новость. Правда? — спросила Сабрина. — А может, и хорошая примета?
Логан улыбнулся.
— Ты думаешь, ей надо позвонить?
Полистав записную книжку, Сабрина набрала номер.
Оказалось, миссис Кобер немного приболела.
— Простудилась. Понимаете? Вот сестра и возилась со мной.
— Сейчас все прошло?
— Это была общая простуда. Чуть-чуть мутило. Теперь порядок. — В ее голосе они уловили желание спросить. И она спросила: — А что? Что-то происходит?
— Так сейчас у вас все в порядке?
— Ничего не скрывайте от меня, доктор Комо. Мне что-то надо знать?
Логан увидел, как Сабрина пожала плечами.
— Некоторые пациентки на курсе сильно приболели. Вот мы и проверяем остальных. Но, похоже, вы в порядке.
— Я действительно хорошо себя чувствую, дорогая. И, если будет что-то не так, обещаю, вы узнаете первая.
Сабрина положила трубку и улыбнулась Логану.
— Я думаю, что у нее лекарство сработало.
— Выбрось из головы.
— Ты прав. Завтра мы должны быть в агрессивном настроении.
Он потянулся к ней через кровать.
— А почему это ты на меня так действуешь, когда говоришь вот таким тоном?
— Потому что я почти никогда не действую. — Она улыбнулась и нежно сжала его руку. — Но не сегодня, Логан. Я хочу, чтобы ты поехал домой. Завтра надо быть в форме.
Беспокойства не было. Как только они вошли в конференц-зал, стало ясно, что все организовано и предрешено.
Ларсен восседал во главе стола. Вокруг него — откровенные враги курса: Стиллман, Мэрион Уинстон, Питер Кразас и Аллен Атлас.
Джонни Рестон с несчастным видом сидел у другого конца стола. Когда Логан и Сабрина подошли к нему, усаживаясь рядом, он кивнул, это не ускользнуло ни от кого, и отодвинулся на пару дюймов.
Ларсен торжественно оглядел всех.
— Спасибо, что все так пунктуальны, — начал он. — Вежливость — то самое, о чем мы должны почаще вспоминать в нашем учреждении. Ну а теперь перейдем прямо к делу, из-за которого мы сегодня собрались. Вы все, я знаю, обеспокоены тем, что несколько пациенток из протокола соединения Q умерли. Я уверен, вы понимаете и мою чрезвычайную озабоченность. — Он помолчал, слегка подался вперед, и тяжелый взгляд его серо-голубых глаз устремился к группе соединения Q. — Я должен сказать, что намерен исправить положение.
Только сейчас с абсолютной ясностью Логан понял, как плохо может повернуться дело. Все эти люди не дадут им и рта раскрыть. Вердикт уже вынесен, и остается только соблюсти форму.
Ларсен повернулся к представительнице службы заботы о пациентах.
— Мисс Уинстон, я думаю, у вас есть некоторые предварительные наблюдения.
Логан украдкой взглянул на Сабрину. Лицо ее ничего не выражало, но по тому, как перекатывались желваки, он понял, что внутри у нее, как и у него, все кипит.
— Да, — ровным голосом произнесла Уинстон. Она открыла папку и зашелестела листками. — Не слишком для меня приятное занятие. Но мой долг — помогать людям, и лишь поэтому я вынуждена вмешаться. Я вовсе не собираюсь мешать чьей-то карьере. — Она подняла глаза и оглядела всех, сидящих за столом. — Но, я боюсь, у меня есть явные свидетельства того, что, по крайней мере, один из членов группы, а именно главный исследователь доктор Логан, чрезвычайно небрежно относится к своим пациентам. Я выражала озабоченность по этому поводу еще до того, как начался курс. А в свете происшедшего беспокойство уже не покидает меня. Я бы хотела представить вам двух женщин, испытавших эмоциональное разочарование от лечения у этого доктора.
Логан вспыхнул и поднял руку.
— Извините…
— У вас еще будет время высказаться, — бросил Ларсен. — Пожалуйста, позвольте закончить мисс Уинстон.
— Я только хотел сказать, — упорствовал Логан, — что я мог бы привести сколько угодно пациентов, которые…
— Может, вы и могли бы, — отрезал Ларсен, — но мы здесь не занимаемся игрой в числа. Пренебрежительное отношение даже к одному пациенту неприемлемо.
Логан сел поглубже в свое кресло.
Этими женщинами, конечно, были Рочелл Боудин и Фэйт Берн.
Заняв место за столом, Боудин принялась перечислять все мыслимые и немыслимые грехи Логана. Она говорила, что он лечил, но не обращал никакого внимания на ее состояние.
— Он всегда как бы давал понять, — подвела она итог тихим жалобным голосом, — что мой рак — это большое неудобство для него.
Логану пришла в голову горькая мысль. Ну разве не смешно? Если бы я так плохо лечил тебя, как бы ты тогда вылечилась?
Берн после Боудин говорила еще хуже. Драматизируя детали, она рассказала о начале лечения соединением Q. Она подчеркивала, что он нисколько не заботился о ней, давал ужасное, опасное лекарство.
Но опять-таки — разве не лучшее доказательство оценки работы Логана то, что она сидит перед ними
