Они окружили его. И тут Саманта поняла, каким беспомощным чувствовал себя Рик, когда на нее надели наручники. Но и сейчас он не сводил с нее взгляда, словно умолял не наделать глупостей. А ей так хотелось наделать глупостей! Она могла схватить пистолет, втолкнуть Рика в машину и удрать.
Стараясь дышать равномерно и, сжав кулаки, она отступила. И молча вынесла все. Увидела, как ему завели руки за спину и надели наручники.
– Мисс Джей!
При звуках знакомого голоса Горстайна она едва не потеряла сознание от облегчения. И потеряла бы… имей она привычку падать в обморок. Господи, жизнь превратилась в полное безумие, а у нее наверняка поехала крыша, если она счастлива видеть копа!
– Горстайн, уберите их от Рика!
Он вошел на склад в сопровождении дюжины офицеров ФБР и Интерпола.
– Джентльмены, – объявил он, – это Саманта Джеллико, та, которая сообщила мне о месте сбора шайки.
– Джеллико? – оживился один из интерполовцевц здоровенный итальянец. – Его дочь?
Потребовалось все ее мужество, чтобы кивнуть.
– Папа позвонил мне и сказал что занят в большом деле, – сымпровизировала она, – и добавил, что картина Рика Аддисона должна быть здесь. Услышав по телевизору о случившемся в музее, я решила, что мы должны ехать сюда и сделать все, чтобы никто не удрал вместе с Хогартом.
– Я следил за ней, – громко объявил Лок, когда полицейские заменили скотч наручниками. – Хотел вернуть Пикассо. А она и Аддисон решили меня прикончить.
– Давайте пока что снимем наручники с мистера Аддисона и мистера Лока, – решил Горстайн, перебросив зубочистку в другой уголок рта. – Отвезем всех в участок для дачи показаний.
Пораженная Саманта ткнула пальцем в Лока.
– Это он все задумал.
Горстайн шагнул ближе к ней. Рик встал по другую сторону.
– У тебя есть доказательства? – пробормотал он.
Сэм перевела взгляд с осколков телефона Рика на его поцарапанное, окровавленное лицо. Он едва заметно качнул головой. Черт! Значит, он не отсылал никакого е-мейла. Блефовал!
– Фото! – неожиданно воскликнула она. – В конверте из канцелярской бумаги. В том чулане. На них Лок вместе с этим типом. – Она ткнула пальцем в Николаса. – Это он – главарь всей шайки, если верить моему папе.
Но Лок продолжал уверять в своей невиновности все то время, пока его уводили из склада. Горстайн не протестовал, когда Интерпол взял на себя заботу о Николасе, но когда взглянул на Сэм, лицо его было мрачнее тучи.
– Что еще? – удивилась она. – Вы ведь главный герой, не так ли?
– Что это вы натворили в музее? – проворчал он. – Дымовые шашки, обрезанная проводка, дыры от пуль…
– Не понимаю, о чем вы, детектив, – перебил Рик, осторожно взяв ее руку. – Мы сидели дома, пока не услышали новости и не раздался звонок от отца Саманты.
– Ладно. Вы двое поедете со мной в участок, где я составлю протокол.
– Нового мы вам ничего не сообщим, – заявил Рик, – но, конечно, рады помочь полиции.
– Не могу дождаться, чтобы посмотреть, чем все это закончится. – Горстайн вытащил зубочистку, выбросил и заменил новой. – Интересное, должно быть, зрелище!
Три часа спустя Горстайн вернулся в конференц-зал, куда поместили ее и Рика. Очевидно, когда на сцене появлялся сэр Галахад, маленькая комнатушка с решетками на окнах была недостаточно хороша. Фил Риптон присоединился к ним больше часа назад, но его основной обязанностью было удерживать ФБР от попыток опознать ее как подозреваемую, избившую нескольких офицеров в музее. Пусть миллиардеры и предпочитают блондинок, она была рада снять парик и показать собственные рыжие волосы.
– Ну, как вы держитесь? – спросил детектив, ставя перед Самантой холодную банку с диетколой, уже третью с начала их пребывания в участке: очевидно, таким способом он выражал благодарность.
– Я бы держалась еще лучше, появись здесь пицца, – проговорила Саманта. И вообще она чувствовала бы себя куда спокойнее, уберись они отсюда восвояси. Щека горела, а она и Рик крайне нуждались в душе. Предпочтительно совместном.
– Думаю, мы закончили, – объявил Горстайн, садясь рядом с Риптоном. – Мистер Вайтсрайг вышел из больницы и направляется в офис ФБР. Остальные немцы и ваш папочка уже там.
– А какие показания дал Мартин? – осторожно осведомилась она.
Этот момент был наиболее сложным: она остановила Мартина, вынудила совершить честный поступок, дала понять, что это ему на пользу. А вот заставить его сотрудничать не могла. Он должен сделать это по собственной воле. И решить, сколько он сам захочет рассказать властям о ее участии в этом деле.
– Я не слишком много знаю, – пожал плечами детектив. – ФБР сомкнуло ряды. Вроде он пытался сообщить своему связному в Интерполе, что ограбление произойдет на три дня раньше, но Вайтсрайг не спускал с него глаз. Поэтому он решил действовать через дочь.
– Ладно, это еще ничего.
Но Рик крепче сжал ее пальцы. Он весь вечер не выпускал ее руки. И она, считавшая себя гордой и независимой, радовалась его поддержке и прикосновению. День был таким долгим… И в доказательство оба могли бы показать синяки.
