— Попробуй раздели их, — усмехнулся Мак. — Мужское естество всегда о себе напомнит, стоит чуть солнышку меня приласкать. Это в порядке вещей.
Зажглись редкие звезды, словно острые алмазные иглы пронзили холодную тьму. В соседней клетушке вдруг загомонили, потом все стихло, лишь изредка слышались одиночные выкрики.
Джим обернулся на шум.
— Что там происходит. Мак?
— В кости играют. Это они в два счета организуют. На что ж они играют, денег-то нет. Может, просаживают следующую получку? А ведь кончится работа, большинство из них и цента не получит, после того, как с бакалейщиком расплатятся. Смотрю, один из магазина тащит две большущие банки колбасного фарша. Небось, в один присест все и съест, а завтра животом будет маяться. Как все истосковались по вкусной еде! Ты не замечал, Джим, когда наголодаешься, тогда о чем-то одном мечтаешь? Я, например, о картофельном пюре, да чтоб масла побольше. А этот парень, небось, не один месяц о мясе мечтал, вот и дорвался.
Вдоль дома шел большой человек, освещенные окна отбрасывали блики ему на лицо.
— А вот и Лондон, — определил Мак.
Тот, покачивая плечами, подошел. В обрамлении черных волос высвечивала лысина.
— Ну, все, я поел, пошли, — сказал он. — Мой «форд» за домом.
Он повернулся и зашагал обратно. Мак и Джим — следом. За домом они увидели прогулочную модель «форда» с откидным верхом. Клеенчатые сиденья обтрепались и порвались, из прорех торчали пружины, волосяная набивка. Лондон сел за руль, включил зажигание. Машина заурчала.
— Крутани-ка, Джим. — Мак подал ему заводную ручку.
Тому пришлось налегать всем телом на неподатливую ручку.
— Ну как? У меня уж руки отваливаются.
— Нет искры.
Лондон дал газ, Джим крутанул что есть мочи, мотор чихнул, своенравная ручка больно ударила Джима.
— Ух, черт, брыкается!
— Да, она у меня норовистая! — подтвердил Лондон. — Сейчас крутани и не опускай.
Джим снова налег на ручку. Мотор взревел, зажглись меленькие тусклые фары. Джим уселся на заднее сиденье меж старых камер, шин, дерюжных мешков.
— Ворчит, но едет, — прокричал Лондон. Он развернулся и выехал по садовой аллее направо — к шоссе. В моторе стучало и скрежетало. Сквозь разбитое ветровое стекло со свистом врывался холодный ночной воздух. Джим съежился, спрятавшись за спинами сидящих впереди. Позади на фоне черного неба светили городские фонари. По обеим сторонам темной стеной стояли большие яблони, порой из-за них мигали огоньки домов. а «форд» обгонял и большие грузовики, и бензиновые цистерны, и серебристые молочные с голубыми светлячками подфарников. Вот от домика к шоссе бросилась сторожевая собака, и Лондону пришлось резко повернуть, чтобы не наехать на нее.
— Такой пес долго не прослужит, — крикнул Мак Лондону.
— Терпеть не могу давить собак, — отозвался тот. А кошек запросто. Пока из Радклиффа сюда ехал, трех задавил.
Машина, погромыхивая, ехала едва ли быстрее тридцати миль в час. Иногда два цилиндра враз отказывали, и тогда в моторе стучало и хрипело, пока ритм не отлаживался.
Проехав миль пять, Лондон сбавил скорость.
— Где-то здесь нам сворачивать.
Вереница серебристых почтовых ящиков верно указала поворот. На деревянной арке над дорогой значилось «Фруктовая компания братьев Хантер. Яблоки высшего сорта». Машина медленно ползла по дороге. Вдруг из тьмы выступил человек и поднял руку. Лондон остановил машину.
— Вы, ребята, здесь работаете? — спросил человек.
— Нет.
— А лишних рук нам не требуется. Все места заняты.
— Да мы приятелей повидать приехали, — объяснил Лондон. — Сами у Талбота работаем.
— Спиртного на продажу не везете?
— Да нет, конечно.
Незнакомец посветил фонариком на заднее сиденье, заваленное хламом.
— Проезжайте, ребята. Долго не задерживайтесь. Лондон нажал на газ.
— Строит из себя невесть что, сукин сын! — проворчал он. — Из всех легавых частные сыщики самые дотошные. Во все дыры лезут.
Он резко повернул и остановил машину подле такого же длинного барака, разделенного на клетушки.
— Здесь работает уйма народу. Три таких сарая битком набиты. — Он подошел к ближней двери, постучал. Послышалось ворчанье, по комнатке тяжело затопали. Дверь чуть приоткрылась, выглянула косматая толстая женщина. Лондон бесцеремонно спросил:
— А где тут Дейкин живет?
На женщину подействовали властные нотки в его голосе.
— Третья дверь, мистер. Там он, с женой и двумя детишками.
— Спасибо, — бросил Лондон и, не дослушав женщину, повернулся и пошел дальше. А она, высунув голову, с любопытством оглядывала мужчин. Вот Лондон постучал в указанную дверь, ему открыли, и лишь тогда толстуха убралась восвояси.
— Кто это? — спросил ее из дома мужской голос.
— Понятия не имею. Видать, начальник какой. Дейкина спрашивал.
У Дейкина было узкое лицо, цепкие, но холодные глаза, плотно сжатые губы, резкий, но невыразительный голос.
— Проходи, сукин кот! Ведь как из Радклиффа уехали, не виделись! — приветствовал Лондона хозяин и впустил гостей в дом.
Лондон представил спутников.
— Вот это док, а это его друг. Знаешь, Дейкин, док здорово помог Лизе вчера ночью. Слыхал, небось?
Дейкин протянул Маку длинную белую руку.
— Как не слыхать! Кое-кто из ребят вчера у вас был. Разговоров столько, можно подумать, Лиза слоненка родила. А вот хозяйка моя. Док, вон, извольте взглянуть, детишки, крепкие ребята.
Жена встала — красивая, с высокой грудью, с пятнами румян на щеках, верхние зубы золотые, так и блестят на свету.
— Приятно познакомиться, — низким голосом произнесла она. — Вам, ребята, кофейку или чего покрепче?
Взгляд у Дейкина потеплел — он был горд за жену.
— Пока к вам добирались, продрогли, — намекнул Мак.
Блеснули в улыбке золотые зубы.
— Я так и думала. Значит, по глоточку виски. — Она поставила на стол бутылку, стаканчик. — Наливайте себе сами, ребята. Хоть до краев, лишь бы не через край.
Бутылка со стаканом пошла по кругу. Миссис Дейкин последней опрокинула стаканчик, заткнула пробкой бутылку и поставила в маленькую горку.
В комнате стояло три складных парусиновых стула и две раскладушки для детей. Для супругов — большая походная кровать у стены.
— А вы хорошо обжились, — сказал Мак.
— У меня маленький грузовичок, иногда подрабатываю перевозками, да и свой скарб есть на чем возить. А жена моя — рукодельница изрядная, в добрые времена тоже может заработать.
Миссис Дейкин улыбнулась похвале.
Тут Лондон прервал светскую беседу Дейкина.
— Где бы нам с тобой потолковать?
