организациями на протяжении 20-ти лет. Так как в этих условиях всегда бывает очень трудно разглядеть истину, обычно правительства объявляют амнистию, равноправно распространяющуюся на представителей всех противоборствующих сторон — как в своё время и поступило военное правительство. Сотни боевиков и террористов воспользовались этой мерой и прекрасно чувствуют себя до сих пор.
Произошло то, что является морально неприемлемым, и не должно было произойти — аннулирование распространения амнистии на военнослужащих и ведение обвинительных процессов только лишь против них.
Кроме очевидного неравенства в правах, эти процессы ведутся таким беспорядочным образом и с таким произволом, что просто нереально ждать от них установления какой-либо истины. Становится невозможно узнать, кто действительно превысил свои полномочия, собственноручно совершая неправомерные действия или отдавая приказы на принятие преступных мер, и отличить их от тех, кто основывал свои действия на правоте и чести, являющимися неотъемлемой частью статуса военного.
Далее, жизнь нашего героя Михаила Краснова проходила в рамках этой несправедливой действительности, поэтому сосредоточимся на его весьма показательном опыте. Этот вопрос можно рассмотреть с абсолютной ясностью, ибо систематическое попрание прав, жертвой которого он стал, не прячется за какие-то правовые тонкости и сложные юридические толкования, далёкие от понимания неспециалистов. Речь идёт о столь явных нарушениях правовых основ, что любой человек может их легко увидеть. Для упрощения чтения, оставим в стороне имена судей, номера трибуналов, функции и полномочия учреждений, которые только запутают читателя. О каждом из нижеупомянутых инцидентов существуют свидетельства и документы, соответствующе оформленные.
Достаточно произвести разбор развития любого процесса над бригадиром Красновым, чтобы заметить неописуемый беспорядок, царствующий в среде чилийского правосудия. Например, Михаил Семёнович многократно заново привлекался к процессам по делам, которые ранее уже были закрыты абсолютно и окончательно нашим Верховным Судом. Он привлекался к различным процессам разными судьями по обвинению в предполагаемом исчезновении одного и того же лица. Кроме того, будучи привлечён к ответственности в качестве обвиняемого, по большинству дел он вообще никогда не допрашивался! Судьям хватило «обоснованных» подозрений!
Каким образом можно ожидать ясности и правосудия в приговорах, если эти дела перемешаны между собой и хаотически перепутаны? Если различные судьи рассматривают одно и тоже дело? Или когда привлекают к процессу подозреваемого и не удосуживаются даже допросить его? Всё это, уже само по себе, является нарушением и, независимо от критериев судьи, запутывает подсудимых и способствует произволу в вынесении судебных приговоров.
По теме закрытых и «воскресших» дел, в качестве примера достаточно упомянуть одно — Михаил Краснов привлекался к суду в ходе одного процесса по исчезновению 90 террористов в период военного правительства. Указанное дело было закрыто соответствующим военным трибуналом. Приговор был обжалован стороной обвинения, дело было снова рассмотрено и снова закрыто Военным Трибуналом и, в конце концов, было окончательно закрыто, как не подлежащее обжалованию, Верховным Судом Чили в 1994 году. На этом обычно процесс заканчивается.
Но не в этом случае: из девяноста исчезнувших, фигурирующих в списке предыдущего дела, выбрали имена двадцати террористов для начала нового процесса, снова обвиняющего Михаила Краснова в «постоянном похищении» и этот процесс на сегодняшний день медленно идет своим чередом.
Теперь обратимся к другой несправедливости.
Михаил Краснов был осуждён по обвинению в участии в так называемом «Деле Конференции» — об исчезновении членов Центрального Комитета Коммунистической Партии, находящихся в подполье. Офицер всегда указывал на то, что никогда не принимал участие в этом событии, так как направление его работы в DINA никогда не имело отношения к этой политической партии. Так вот, с января 2007 года этот процесс ведет судья Монтиглио, который добился установления лиц. причастных к этому делу, причем подсудимые признали свою вину, о чём в своё время широко оповестили средства массовой информации. Признание виновных подтверждает полную непричастность и невиновность бригадира Краснова, но, несмотря на это, он до сегодняшнего дня остается осуждённым за это преступление.
Бригадир Краснов в ходе процессов неоднократно мог убедиться, что судьи в откровенно одностороннем порядке не признают показаний свидетелей, которые говорят в его пользу. Например, так случилось в деле, где его обвинили в убийстве Луми Видела, боевика организации MIR (найденной мёртвой в саду на территории посольства Италии) и в предполагаемом «похищении» Серхио Переса — мужа указанной выше жертвы. Во время одной из очных ставок между Михаилом и бывшим членом политической комиссии организации MIR, господином Лаутаро Видела — братом Луми Видела — последний показал, что прежде чем приступить к дознанию, Краснов всегда представлялся и что он никогда не видел, чтобы в его присутствии имели место злоупотребления. Кроме того, Видела рассказал и о том, что касается его лично, а именно, что следователи того времени никогда не знали его настоящего имени и в доказательство предъявил судье фальсифицированное удостоверение личности, используемое им тогда. Не придавая ни малейшей важности этому признанию, судья всего лишь пожурила бывшего террориста по поводу этой «шалости». Дополнительно бывший террорист заявил, что ему известны имена убийц его сестры Луми и среди них нет ни одного, имеющего отношение к Краснову и к его подчинённым. Выслушав это признание, судья не продемонстрировала ни малейшего интереса к дальнейшему продолжению очной ставки и ограничилась подписанием обвинительного приговора Краснову в этом деле, несмотря ни на что.
Вот таким образом, в июне 2007 года наш герой был приговорён к 10-ти годам заключения, как виновный в смерти Луми Видела и к 5-ти годам за исчезновение её мужа по фамилии Перес (кстати, Краснов так никогда и не был допрошен по этому последнему делу). Вместо допроса, в дело были включены фотокопии заявлений, сделанных Михаилом в других процессах. Кроме того, этот приговор идёт вразрез с предыдущим, уже вынесенным Верховным Судом по этому делу в 1994-м году, отклоняющим обвинение и закрывающим данное дело полностью и окончательно.
Другой случай: дело об исчезновении террориста Сандоваля Родригеса, по которому бригадир Краснов находится в заключении. На имевшей место во время процесса первой же очной ставке с бывшим осведомителем DINA Освальдо Ромо (наиболее важным свидетелем, согласно выводу самой судьи, которая вела процесс), этот свидетель заявил, что Краснов не имеет никакого отношения к исчезновению террориста, дело которого рассматривается. Несмотря на это свидетельство, судья приняла решение признать Краснова виновным по данному делу.
В судебном процессе об исчезновении боевика организации MIR по фамилии Сан Мартин — в результате которого Краснов тоже был осуждён (единственном, где ему позволили принять личное участие), два человека — мужчина и женщина, задержанные вместе с жертвой, заявили, что не знают, кто он такой и подчеркнули в присутствии судьи, что им совершенно точно известны люди, осуществившие их задержание, и что они не имеют ничего общего с господином Красновым. Честное свидетельство, но бесполезное. По этому делу бригадир был приговорён уже самим Верховным Судом к 5-ти годам тюремного заключения.
Из этих фактов можно сделать вывод, что в судебных процессах по так называемым «правам человека», заявления и доводы в пользу обвиняемого не имеют веса и не принимаются на счёт.
Допустим ли такой подход и такие критерии в деле правосудия?
Ещё одно злоупотребление, которому должен был противостоять бригадир Краснов, это полная безнаказанность фальшивых свидетелей, которые иногда доводят зал до смеха в своих утверждениях, и все это под терпеливыми и добродушными взорами представителей правосудия.
Например, так произошло с одной женщиной, заявившей, что в феврале 1974 года в своём собственном доме она была избита лейтенантом Красновым. Свидетельница показала, что не только помнит его лицо, но уже в то время знала, что тот принадлежит к DINA, так как на его форме была «крупная наклейка» со словами «DINA» и такая же «наклейка» была на его автомобиле. Нелепой выдумки о существовании секретной разведывательной службы с наклейками (почти как в рекламе) было достаточно для разоблачения лжи, но судья выслушала всё, не выказав и тени сомнения. Свидетель обвинения почувствовала себя неудобно, когда Михаил ответил ей, что в феврале месяце 1974 года он находился на обучении в Панаме, и что об этом есть соответствующая отметка в его личном деле, которое имеется на руках у судьи.
