Один за другим все трое пересекли Бродвей и повернули на Амстердам-стрит. Там Грейнджер зашел в «Лэнд тай китчен», помещавшуюся в здании под номером 450. Рейнольдс занял пост на противоположной стороне улицы, в мексиканском ресторанчике «Бурритовиль». Мило задержался у южного угла квартала.
Грейнджер пробыл в заведении минут десять и вышел с большим пластиковым пакетом, доверху наполненным контейнерами с тайскими деликатесами. Мило отступил в тень. Дойдя до угла, старик поднял пакет, заглянул внутрь и остановился у мусорной урны.
Рейнольдс уже наблюдал за стариком от дверей ресторана, так что Мило видел обоих. Грейнджер достал коробочку, принюхался, открыл и вернул в пакет. Обнюхав следующую, поменьше, он скривился, приподнял крышку, покачал головой, бросил коробку в урну и, прибавив шагу, зашагал по Восемьдесят первой, к дому. Рейнольдс поспешил за ним, но Мило остался и еще с минуту наблюдал за тротуаром. Обычно группа внешнего наблюдения состоит из трех человек, но если Фицхью — в том, что за всем этим стоит именно Фицхью, сомнений уже не осталось, — поручил работу человеку, давно не имевшему оперативного опыта, это могло означать, что, скорее всего, он хочет сделать все по-тихому, без привлечения больших сил. В таком случае группа могла включать лишь двоих, Рейнольдса и незнакомого парня в форме рассыльного.
Как только они скрылись из виду, Мило подбежал к урне, схватил легкую, почти пустую коробку, прошел немного по Амстердам-стрит и свернул на ведущую к Центральному парку Восемьдесят вторую улицу. По пути он снял с коробки крышку, достал лежавший там листок и бросил коробку в ближайшую урну.
Обойдя группку столпившихся под фонарем и оживленно обсуждавших что-то японских туристов, Мило развернул листок. Не отличавшийся многословием Грейнджер и тут остался верен себе. Не дав ответов, он лишь подсказал, в каком направлении их искать. Хотя, может быть, старик и сам пребывал в таком же, как и Мило, неведении. Если не считать международного телефонного номера, записка состояла из следующих слов:
Э во Франкфурте
Последний верблюд / Издох в полдень[20]
И короткая приписка:
Удачи
27
Самолет «Сингапур эрлайнс» отправлялся в десять часов. Мило коротал время в заново открытом Первом терминале аэропорта Кеннеди, борясь с отчаянным желанием улететь во Флориду за семьей и пополняя багаж предметами первой необходимости: одной футболкой, комплектом нижнего белья, наручными цифровыми часами и рулоном клейкой ленты.
Пройдя затем паспортный контроль и оказавшись на ничейной территории международного терминала, Мило присоединился к пассажирам в «Бруклинской пивоварне». На глаза ему попался одинокий голландский бизнесмен, опрометчиво положивший сотовый рядом с тарелкой на столике. Голландец рассказал, что занимается фармацевтическим бизнесом и летит в Стамбул. Мило угостил нового знакомого пивом и поведал, что продает рекламное время для компании Эн-би-си. Импровизация удалась настолько, что голландец решился на ответный жест. Пока он ходил в бар, Мило умудрился поменять его сим-карту на свою и вернуть телефон на место.
Перед посадкой он включил телефон и набрал номер Тины. Она ответила после третьего гудка.
— Да? — Голос прозвучал настороженно.
— Это я, милая.
— О… Привет.
Молчание давило, и Мило нарушил его первым.
— Послушай, мне жаль…
— Что ты говоришь! — перебила Тина. — «Жаль». Нет, после того, что случилось, этого слишком мало. Я хочу услышать…
И звонкий детский голосок.
— Папочка?
В голове зашумело. Он уже давно не ел, а тут еще пиво.
— Я не смогу всего объяснить. Сам многого не знаю. Меня ищут за то, чего я не делал.
— За убийство Энджелы.
— Дай мне поговорить с папочкой! — потребовала Стефани.
Теперь Мило понял — Симмонс считает, что он убил Энджелу.
— Мне нужно в этом разобраться.
Снова молчание, только теперь его прервала Стефани.
— Я хочу поговорить с папочкой!
Тина требовала объяснений, и он попытался.
— Послушай, что бы ни говорили тебе эти люди из МНБ, это неправда. Я не убивал Энджелу. Я вообще никого не убивал. Но больше мне сказать нечего.
— Понятно, — чужим, бесчувственным голосом произнесла она. — А вот специальный агент Джанет Симмонс считает, что у нее есть все основания для подозрений.
— Да, Симмонс так думает. Только никаких доказательств у нее нет. Она не говорила…
— Нет.
Жаль. Он надеялся на другое.
— Могу только предположить, что меня кто-то подставил.
— Но почему? — взорвалась Тина. — Зачем кому-то тебя подставлять?
— Не знаю, — повторил Мило. — Если бы знал почему, то знал бы кто. Понимаешь? А пока МНБ считает меня то ли убийцей, то ли предателем.
И снова молчание.
Мило повторил попытку.
— Не знаю, что наговорила тебе Симмонс, но мне абсолютно нечего стыдиться.
— И как ты собираешься это доказать?
Он хотел спросить, кому нужны доказательства, ей или им, но сдержался.
— Ты едешь в Остин?
— Возможно, завтра. А ты где сейчас?
— Хорошо. Буду на связи. Я вас люблю и…
— Папочка?
Он даже вздрогнул — Тина передала телефон без предупреждения.
— Привет. Ты как?
— Устала. Твои друзья меня разбудили.
— Извини. Они просто придурки.
— Когда ты вернешься?
— Как только закончу работу.
— Ладно.
Стефани произнесла это таким тоном, как будто нарочно копировала мать, и у Мило все сжалось внутри. Они поговорили еще немного, а когда закончили, Стефани сказала, что не знает, где мама, и положила трубку.
Несколько секунд Мило тупо смотрел перед собой — на расставленные рядами кресла, на группки
