сердце, и именно это его, очевидно, и погубило, господин генерал.
— Не знаю, что его погубило, но если он попадет в руки советского командования, то нам плохо придется. Он очень много знал…
— Да, конечно.
— Надо найти его. Живым или мертвым, но найти. И потом нам необходимо установить: с какой целью заброшена в наш тыл эта советская часть? Я должен знать, что задумали русские. Возьмите пленного, подошлите к русским своего человека. Что хотите делайте, но разгадайте замысел советского командования.
В тесной, полуобвалившейся землянке стоял обер-лейтенант Вебер и злыми, ненавидящими глазами смотрел на майора Кожина.
«Бог мой, кто мог подумать, что эта скромная, застенчивая русская красавица может оказаться партизанкой и так ловко обманет меня, обведет вокруг пальца?!»
Слушая русского майора, Вебер понял, что того главным образом интересует дислокация и численность резервных частей армейской группы. Он решил молчать.
— Какими силами располагает Гюнтер? — спросил Кожин.
— Не знаю.
— Знаете. Адъютант генерала Мизенбаха не может не знать об этом.
— Это ошибка. Я никогда не был адъютантом генерала Мизенбаха. Я — рядовой офицер.
— Вы лжете! Нам точно известно, что именно вы являетесь адъютантом командира армейской группы.
— Это только ваши предположения.
— Да?.. Голубь! — крикнул Кожин. — Адольфа Бруннера.
Услышав имя своего бывшего ординарца, Вебер не поверил своим ушам. Через минуту в дверях появился Бруннер и по старой привычке вытянулся перед ним. Потом, вспомнив, очевидно, где он находится, доложил русскому майору о том, что он, Адольф Бруннер, явился по его приказанию. Вебер так был поражен, что смотрел на Адольфа, как на человека, свалившегося с неба.
— Скажите, Бруннер, кто этот офицер? — спросил Кожин.
— Это обер-лейтенант Вебер, адъютант генерала фон Мизенбаха, — без колебания ответил ефрейтор.
— А вы не ошибаетесь, Бруннер?
— Нет, господин майор. До середины ноября я был ординарцем господина Вебера.
Майор Кожин обернулся к Веберу:
— Ну, что вы теперь скажете?
Вебер понял, что молчать бессмысленно. На вторично заданный вопрос Кожина он ответил, что полк Гюнтера дислоцируется в шестнадцати километрах западнее Березовска, в районе перекрестка дорог.
— Весь полк?! — усомнился Кожин. Он таким тоном задал этот вопрос, будто уличил Вебера во лжи.
— Нет. Два батальона этого полка выполняют особое задание генерала. Им приказано найти прорвавшуюся к нам в тыл русскую воинскую часть и уничтожить ее. Где они сейчас, этого я не знаю.
Кожин с недоверием посмотрел на офицера.
— Можете мне верить, господин майор. Я говорю правду.
Когда Вебера вывели из землянки, Кожин, улыбаясь, обратился к своим друзьям:
— Ну, что скажете?
— Если он говорит правду, то это намного облегчает нашу задачу, — сказал майор Петров.
6
Командующий армией лежал на походной кровати и во всех подробностях обдумывал ход предстоящей операции. В последние дни работники штаба и политотдела находились в войсках, придирчиво проверяли точное исполнение приказов. Да и самого командующего можно было видеть то у летчиков, то у танкистов, то у пехотинцев. Чем больше он ездил по соединениям, тем больше убеждался в том, что войска готовы к предстоящей операции. В частях царило оживление, все с нетерпением ждали, когда прозвучит команда: «Вперед!»
И все же Громов волновался. Его беспокоило множество вопросов, сомнений. Справится ли конный корпус с поставленной перед ним задачей? Где Кожин? Почему он молчит? Сумеет ли он в тылу у немцев соединиться с отрядом ополчения, партизанами и этими объединенными силами перехватить основную питательную артерию гитлеровцев и хоть на время удержать ее в своих руках? В то, что хорошо оснащенный моторизованный немецкий полк с приданными подразделениями может быть разгромлен такими сравнительно небольшими силами, какими располагал сейчас Кожин, Громов не очень верил. Но он знал, что если командир сводной группы будет действовать умело и решительно, он сумеет сковать на автомагистрали и этот немецкий полк, и те части, которые гитлеровцы попытаются двинуть к фронту с началом контрнаступления советских войск. А это намного облегчило бы выполнение общей задачи.
— Опять вы не спите, товарищ командующий?.. — войдя в кабинет, спросил адъютант.
— Ладно, не ворчи. После отоспимся.
— Но ведь это третья бессонная ночь у вас.
— Знаю… Кожин вот молчит почему-то. Третьи сутки молчит… — со вздохом сказал Громов, потом спросил: — У нас есть горячий чай? Налей-ка стаканчик, да покрепче.
Кленов, ничего не ответив, вышел из кабинета, чтобы принести чаю, но тут же возвратился назад с пустыми руками.
— Товарищ командующий, «Ястреб» нашелся!
— Нашелся? Кто сообщил? — светлея лицом, спросил Громов.
— Полковник Полозов. Он здесь.
— Так что же ты тянешь, голова! Давай его сюда.
Через несколько секунд полковник Полозов и начальник штаба армии Тарасов уже стояли перед командующим.
— Ну, что там? Докладывай! — приказал Громов. — Почему «Ястреб» молчал так долго?
— Не знаю, товарищ командующий. Об этом в радиограмме ничего не говорится. Кожин доносит, что ему удалось лично встретиться с командирами партизанского отряда и отряда народного ополчения. Договорились о совместных действиях. Полк и эти отряды уже вышли на исходные рубежи.
— Это хорошо. А что он сообщает о Гюнтере? Не передвинул Мизенбах его полк поближе к фронту?
— Нет, не передвинул, товарищ командующий. Два батальона взял он у Гюнтера, но совсем для других целей: им поставлена задача найти и уничтожить полк Кожина.
Генерал с недоумением посмотрел на полковника:
— Но откуда об этом знает ваш Кожин?
— Разведчиками полка взят в плен адъютант Мизенбаха. Он все и рассказал.
— Вот это да! С таким «языком» и я бы с удовольствием побеседовал, — сказал Громов и обернулся к Тарасову: — Может, пошлем за ним самолет?
Начальник штаба посмотрел на часы.
— Времени мало осталось, Павел Васильевич. Да и неизвестно, где искать Кожина с его трофеем. Точное свое местонахождение он не указывает.
— И правильно делает, — сказал Громов и тоже посмотрел на часы. — До начала операции осталось три часа сорок две минуты. Ну что же, товарищи, давайте по старому русскому обычаю присядем перед дальней дорогой.
Все трое молча сели. Через минуту Громов поднялся с места, крепко, двумя руками пожал руки Полозову и генералу Тарасову.
