относились к отцу и ванной.
Слова эти были так же суровы, как и те, что предназначались мне, только адресовались отцу. Конечно, взрослые на этот счет помалкивают; в отношении норм гигиены наша семья выступает вся как один человек, хотя этим человеком является мама, у отца-то совесть по части гигиены не больно чиста.
Во время одного такого комплексного осмотра мама обнаружила у меня под коленкой пятно от вара и подняла кошмарный скандал: это пятно, мол, переходит всякие границы.
«Бедржих!»
Отец вынужден был признать, что пятно от вара действительно переходит всякие границы. Интересно, откуда оно взялось? На самом-то деле ему все едино, но из-за мамы он не рискнул промолчать и не задать подобный вопрос. Если б он действительно хотел это знать, я бы ему объяснил, что по пути из школы мы увидели рабочих, укладывавших асфальт.
«Постойте-ка, — сказал Ченда, — вы ничего не чуете?»
И повернулся к Миреку, а потом к нам с Алешем. К Алешу, впрочем, можно было не поворачиваться. Алеш чуял только завтрак, который ел, желая подкрепиться перед обедом, поскольку на переменке не успел. Мирослава, помнится, задержала нас на уроке, рассказывая о нашем участии в воскреснике по «операции Зет».
«Какой странный запах, — принюхался Ченда, — будто что-то пригорело».
«Или сбежало на плиту», — заметил я.
«Вар, — сухо проговорил Мирек. — Удивляюсь, неужели не чувствуете?»
«Надо бы посмотреть, — обрадовался Ченда, — наверное, прокладывают тротуар у электростанции!»
Однако он тут же поскучнел, потому что вспомнил, что должен идти домой присматривать за младшей сестренкой, а Миреку тоже нужно было идти домой, так что взглянуть на новый тротуар, ведущий к электростанции, мы пошли вдвоем с Алешем.
Нам все это было интересно, мы помогали рабочим носить ванночки с варом и выливать его на нужное место. Не знаю, как вар попал мне под коленку, но вечером он там был, и мама потребовала у папы наказать меня воспитательной лекцией, а отец грустно кивнул головой и сказал, что мне предоставляется последняя возможность привести какие-либо смягчающие обстоятельства.
Я изо всех сил шевелил мозгами, но никакие смягчающие обстоятельства мне в голову не приходили, и тут кто-то позвонил в дверь.
Это был Алеш.
Когда мы помогали рабочим, он положил свои тетради ко мне в сумку, потому как считал, что если на своей сумке он изобразит с помощью вара какой-нибудь рисунок, это будет здорово. Что он и проделал. И когда он позвонил в нашу дверь, бабушка наверняка еще не успела его проконтролировать на предмет гигиены.
Он позвонил, вежливо попросил свои тетради, и мама, вынужденная зажечь в прихожей свет, остолбенела: «На кого ты похож!»
Но это было слабо сказано. Речь шла не о каком-то пятне под коленкой — Алеш весь был заляпан варом, с головы до пят.
«Что вы там вытворяли?» — спросил отец.
Я напрасно искал ответа, но у нашего вожака он живо нашелся: «Мы с Боржиком участвовали в „операции Зет“!»
И готово дело: Алеш получил тетради, я — ласковое предупреждение умываться тщательнее, а о воспитательной лекции не было сказано ни слова.
Будь Алеш девчонкой, я бы его поцеловал. А так — хлопнул по пузу и был неописуемо счастлив.
Много чего мы пережили вместе, взять хотя бы, тот случай, когда мы собирались играть в футбол.
«Что будем делать?» — спросил Алеш.
Мы думали поиграть в футбол, но мама заперла мяч в шкафу из-за моей единицы по диктанту и сказала, что, пока не исправлюсь, мяча не получу. Похоже, нам грозило долго оставаться без футбола, но Мирек вспомнил, что у него дома тоже есть мяч.
«Только очень старый, — сказал Мирек, — он на шнуровке, и в нем нет камеры. Придется ее купить».
Ченда заявил, что камеру покупать не надо, у него дома есть, правда дырявая, но мы ее заклеим, и порядок. Поэтому сначала мы зашли к Ченде.
«У нас тут настоящий склад, — сказал Ченда в передней и показал на чулан, где стоял разобранный мотоцикл. — Роман хочет сделать из этой рухляди гоночную машину».
Мы помогли Ченде вытащить на ковер в прихожей огромный ящик, и Алеш спросил, зачем мы пришли — чинить мотоцикл или за камерой? Ченда ответил, что камера лежит где-то в ящике и надо ее найти, но если Алеш не хочет, он может пока починить мотоцикл.
«Вот эту рухлядь? — Алеш презрительно пнул ногой руль. — И не подумаю!»
«Если ты еще раз пнешь руль, я тебе врежу!» — Ченда угрожающе встал против Алеша.
Мирек заявил, что нам лучше не ссориться, а искать камеру.
«Пусть Алеш не задирается», — буркнул Ченда, а Алеш показал ему язык.
Мы с Миреком начали вытаскивать из ящика разные вещи и класть их на ковер.
Камеру Мирек нашел в самом низу, так что на ковре набралась здоровенная груда хлама. Мы хотели взять камеру и пойти к Миреку, но Ченда заявил, что мы спятили — сначала нужно все убрать и заклеить камеру.
Пока мы со всем управились, было уже около четырех, у Мирека с Алешем все руки были в клее, а Ченда обнаружил, что мы испачкали ковер.
«Надо торопиться», — проговорил Мирек, а Алеш рассудительно заметил, что, если мы не поторопимся, на улице стемнеет и мы сегодня уже не сыграем.
«Хорошо, что ты нам это объяснил», — усмехнулся Ченда, а Алеш отрезал, что, если мы будем над ним подтрунивать, он с нами слова не скажет.
«Это было бы самое лучшее», — пробурчал Ченда, но Мирек заявил, что Алеш наверняка не сможет долго молчать.
«Тогда пошли», — предложил Ченда, грустно посмотрев на ковер.
И мы направились к Миреку.
У Мирека дома всегда порядок, и он быстро нашел мяч. Я засунул в него камеру, а Алеш вырвал у меня мяч.
«Я его надую, у меня самые мощные легкие!»
«И брюхо тоже!» — вставил Ченда.
Алеш дул, он весь покраснел от натуги, но мяч по-прежнему напоминал шлепанец.
«Нам нужен насос», — высказался Мирек.
«Тогда пошли к нам, — предложил Алеш, — у меня дома есть».
Нам не оставалось ничего иного, как идти к Алешу.
«Через час начнет темнеть», — бросил Мирек.
«Еще сыграем», — успокаивал нас Алеш.
«Да, сыграем, — проворчал Ченда, — не болтай попусту, а раздобудь лучше веревку, нужно зашнуровать мяч».
«Веревку?»
Алеш начал носиться по квартире, хватаясь за голову.
«Мне бы вспомнить, где у нас лежат веревки!»
«Ну так вспомни, — нетерпеливо произнес Мирек, — хоть приблизительно, где они могут быть. Мы тебе поможем искать».
«Не могу вспомнить, — ныл Алеш, — но наверняка у нас что-нибудь да есть!»
Мы смотрели на Алеша, Алеш смотрел на нас и вертел головой:
«Ничего не получается».
«Это бессмысленно, зайдем лучше ко мне, — предложил я. — Нам все равно по пути, а у папы дома
