– Как скажешь, – сказал Павлик.
– Голос у Берры был испуганный, – продолжал Денафриа. – Либо его друзья-мафиози его чем-то шантажируют, либо он попал в неприятности, о которых мы не знаем. Скажем, из-за наркотиков. Или он финансировал другое предприятие, о котором ему даже не рассказали. Кто знает. Может, он боится ареста. Такой, как Берра, способен рехнуться от страха при одной мысли о тюрьме.
Павлик улыбнулся.
Денафриа улыбнулся в ответ.
– Тебе ведь нравится, когда плохие парни получают по заслугам?
– А что? – ответил Павлик, по-прежнему улыбаясь. – Может, все и получится.
– И все-таки постарайся не распускать руки, – посоветовал Денафриа.
– Что, простите? – спросил Павлик. Улыбка на его лице увяла.
– Я пошутил, – сказал Денафриа.
Вечером Манджино позвонили и велели приготовиться к важному событию. Форма одежды – парадная. Он попросил Розмэри Дичикко помочь ему выбрать галстук. Перед тем как ему позвонили, Манджино и миссис Дичикко занимались оральным сексом в комнатке, которую она ему предоставила. Розмэри Дичикко дала Манджино галстук, который, по ее словам, был на ее муже в день их свадьбы.
Заехав в ближайший бар, Манджино позвонил Лианне Флинн и рассказал, какую сумму требует с Ларри Берры за порнофильм с ее участием. Он только расхохотался, когда она набросилась на него с руганью и упреками.
– Но ведь и ты внакладе не останешься, – закинул он крючок. – Двадцать процентов – лучше, чем ничего.
Лианна бросила трубку.
У бара его подобрал Бенджамин Лукесси; они приехали в Шипсхед-Бэй и поднялись на борт прогулочного катера. Там его официально представили нескольким капо из семьи Виньери. Кроме Манджино, в тот же вечер в семью принимали еще двоих. Новичков познакомили между собой. Они втроем остались на корме. Им велели ждать дальнейших указаний.
После заката катер отошел от причала. Скоро Манджино различил огни Манхэттен-Бич, а потом – Кони-Айленда. Трое новичков, будущих членов семьи Виньери, вежливо беседовали о спорте и погоде, избегая обсуждать то, ради чего их сюда пригласили.
Через час после того, как они вышли из Шипсхед-Бэй, на корму поднялся один из бригадиров. Распахнув дверь, он поманил троих новичков внутрь.
В каюте стоял овальный стол. За ним сидели младший босс, вторая по старшинству фигура в клане Виньери, советник-консильере и два бригадира. Им официально представили Манджино и двух других кандидатов в члены семьи. Младший босс, сидевший во главе стола, встал, начиная церемонию принятия Джимми Манджино в ряды семьи Виньери.
28
Специальный агент Джон Феллер смотрел видеозапись в помещении 16-го полицейского участка на Восемьдесят шестой улице в Бруклине. Съемка производилась скрытой камерой, установленной перед квартирой Юджина Транкатты. Сначала не было видно ничего, кроме дорожки, ведущей от крыльца к тротуару; на дорожке стояли мусорные баки. Перед дверью лежал коврик. В кадре появился Джимми Манджино, который направлялся в сторону квартиры. Прежде чем входная дверь открылась, он стоял на пороге около минуты. Войдя, Манджино тут же исчез из кадра.
Декстер Грини, детектив убойного отдела полиции Нью-Йорка, расследующий убийство Юджина Транкатты, остановил запись и проверил время, когда она была сделана.
– Четверть четвертого утра, – сказал он, нажимая воспроизведение. – Он внутри.
Агент Феллер пил из бумажного стаканчика черный кофе.
Грини пустил запись на нормальной скорости.
– Мне всегда хотелось стать режиссером, – признался он. – Конечно, больше всего я хотел снимать фильмы про чернокожих, но и боевики тоже неплохо. Я бы заставил его вынуть пушку, пока он идет по дорожке.
– Это было бы очень удобно, – кивнул Феллер.
Грини погрозил агенту пальцем и промотал пленку вперед до того места, где Джимми Манджино снова объявился в кадре. Выйдя из квартиры, он сбежал вниз по ступенькам и быстро зашагал по дорожке в сторону улицы.
– Пятнадцать восемнадцать, – сказал Грини. – Пробыл на месте меньше трех минут. Из них почти целую минуту топтался на крыльце.
– Не очень-то выгодно для вас, – заметил Феллер. – Прямо слышу, как радуется его адвокат. Значит, жертвы не было дома.
– Тогда пусть смотрит как следует, – усмехнулся Грини.
Феллер посмотрел на часы.
Грини показал на экран.
– Обратите внимание. – Он промотал пленку назад, к тому месту, где Манджино идет к дому. Он остановил запись, когда Манджино полез под куртку. – Вот! Сейчас ясно видно, что преступник что-то ищет под курткой. Пять против десяти, не конфету за пожертвования на новую форму для полиции.
– Увеличить можете? – спросил Феллер.
Грини кивнул.
– Завтра сделаем, – пообещал он. – Там у него пушка. Я и без увеличения могу разглядеть рукоятку. Транкатту убили выстрелом в лицо. Если найдете парня, скорее всего, найдете и пушку.
– Наивный вы человек, – вздохнул Феллер. – Такие, как он, всегда избавляются от оружия.
– Не всегда, – возразил Грини. – Особенно если пистолет у убийцы «чистый». Может, он просто привык, а может, лень искать что-то другое. Я несколько раз сталкивался с такими проколами. Причем допускали их не новички, а опытные, профессиональные киллеры. Представьте себе! Убьют из одной и той же пушки двух заказанных клиентов, а потом толкают ее по сниженной цене. Так сказать, два по цене одного.
– Когда будет готова увеличенная копия? – спросил Феллер.
– Завтра, во второй половине дня, – ответил Грини. – Я вам позвоню.
Дверь открылась, и в кабинет вошла детектив Арлин Белзинджер. Тридцатитрехлетняя Арлин была в расцвете сил и красоты. Коротко стриженные волосы цвета воронова крыла, большие карие глаза и полные чувственные губы сразу приковывали к себе внимание. И фигура у нее была что надо. Закрыв за собой дверь, она помахала отчетами баллистической экспертизы.
– Убийство двух корейцев и убийство в «Бруклин-Инн» совершено из одного и того же оружия, – провозгласила она. Голос у нее оказался низкий, хрипловатый.
Феллер улыбнулся.
– Здрасте, здрасте, – приветствовал он коллегу.
Белзинджер угрюмо посмотрела на Грини.
Грини ткнул в Феллера пальцем.
– Он из ФБР, – пояснил он. – Они там все такие невоспитанные.
Феллер перевел взгляд с Белзинджер на Грини.
– Знаете, детектив, я вам очень завидую!
Грини притворно улыбнулся:
– Да, нам, черным, есть за что завидовать. Понимаю.
– В «Бруклин-Инн» Манджино никто не видел, но от дома Транкатты туда езды минут пятнадцать, а то и меньше, – продолжала Белзинджер. – У него была уйма времени, чтобы съездить сначала на квартиру, а потом в отель.
