взмоет в небеса. А она, Сугэ, так и останется в адской трясине…
Сугэ безумно завидовала подруге, но вовсе не ее браку с Ивамото. Юми удалось сделать, казалось бы, невозможное – перехитрить судьбу!
Сугэ молчала. Не было смысла что-либо объяснять.
– Не надо, не плачь, мне тоже станет грустно, – тихо сказала Юми и погладила ее по плечу.
Сугэ подняла голову: близко-близко в ночной полутьме белело худенькое лицо, на ресницах миндалевидных глаз сверкали слезы. «Милая Юми, она совершенно не понимает, что со мной творится», – подумала Сугэ, жгучий румянец опалил кожу, в глазах защипало, и по щекам медленно поползли слезы тоски и печали.
– Знаешь, когда я думаю о нас с тобой, то прихожу к выводу: наши судьбы каким-то мистическим образом связаны, – рассуждала Юми. – Сама посуди: не часто встретишь двух женщин, двух наложниц одного мужчины, которые десять лет прислуживают своему хозяину и при этом умудряются хорошо друг к другу относиться и никогда не ссориться. А что, если когда-то… ну, в предыдущей жизни, мы были сестрами?
– О, я в этом уверена, – пресекающимся от волнения голосом проговорила Сугэ.
– Если в книге или пьесе действует наложница – это всегда отрицательный образ, правда? Из-за нее страдает законная жена, возникают проблемы с наследством и тому подобное. Но с нами все было иначе. Мы всегда были хорошими и послушными. Я лично так считаю, а ты?
– Счастливые наложницы… Но все равно, даже если мы станем всем рассказывать о нашей жизни, никто не поверит.
– А мне безразлично, что думают другие люди. Мы с тобой смогли мирно прожить бок о бок целых десять лет! Согласись, это само по себе уже о чем-то говорит. Получается, не такие уж мы и плохие.
– А я вот что думаю: мы познали любовь такого зрелого мужчины, как наш господин, – не могу сказать, что мне это не по душе, – но если бы мы встретили своего ровесника и по-настоящему его полюбили, это было бы чем-то совсем иным. – Сугэ замолчала. Она вдруг осознала, что ни за что бы не отважилась на такое признание, если бы Юми никуда не уезжала. Как будет замечательно, если Юми все-таки выйдет замуж за Ивамото и на правах старой знакомой сможет посещать дом Сиракавы! Тогда она, Сугэ, получит возможность более открыто общаться с подругой. Ей показалось, что яркий солнечный свет проник в мрачные тайники ее души и озарил все вокруг теплым сиянием. – Юми, а ты заметила, что хозяин теперь постоянно печется о своем здоровье? Полощет горло, промывает глаза… Внешне он, конечно, выглядит неплохо, но возраст берет свое. Вот увидишь, пройдет еще немного времени, и он вообще потеряет интерес к женщинам.
– Да, наверно. Но сейчас всей душой и телом он рвется в Цунамати. Как же он наряжается, прихорашивается, когда собирается туда! Он хочет вернуть себе молодость. Одного не могу понять: что за человек молодой хозяин? Странный он все-таки какой-то! Наш господин, приезжая в Цунамати, одаривает Митимасу деньгами, подарками, и тот в приподнятом настроении отправляется кутить. С ума можно сойти! Любой другой мужчина на его месте заподозрил бы неладное, но этому все невдомек. Мне даже жаль его немного, хотя… Он ведь не совсем нормальный, да?
– Может быть, но ребеночка все-таки сумел сделать.
– Да никто толком не знает, чей это малыш. Одним словом, ведут себя хуже животных! Это мое личное мнение! – Голос Юми звенел от глубочайшего презрения. Правда, безнравственность всей истории мало ее трогала. Она никого не осуждала. Зато ее замечание необычайно взволновало Сугэ.
– Нет, что ты, это ребенок Митимасы! Ну, все так считают. По словам нашей госпожи, Сиракава уже давно не может иметь детей. И мне так кажется. Сама-то я не очень крепкая и сильная, а вот ты выйдешь замуж и обязательно нарожаешь детишек.
– Наверно, ты права. Но вообще-то совершенно не важно: может человек иметь детей или нет. Суть его от этого не меняется, верно?
– Нет! – взорвалась Сугэ. – Ты не должна так говорить и думать обо мне… словно я не способна ничего для себя сделать! Ты уедешь отсюда… а я… здесь останусь… навсегда… Как ты можешь быть такой нечуткой?! – Гневно сверкая глазами, она схватила Юми за руку и изо всех сил сжала ее тонкие пальцы.
Юми вернулась к своим родным. А спустя два месяца она невестой вошла в дом родителей жениха в квартале Тамура.
Стоял сезон дождей. День бракосочетания выдался серым, ненастным. Когда госпожа Сиракава возвращалась домой после торжественной церемонии, дождь уныло барабанил по поднятому верху коляски рикши.
Томо вошла в гостиную. Муж, игравший в го с семейным врачом, поднял голову от доски и, подбросив на ладони фишку, спросил:
– Ну и как все прошло? Юми достойно себя вела во время священного обряда? Была она похожа на настоящую невесту? – Юкитомо поставил фишку на доску. Он выигрывал и потому был настроен весьма благодушно.
– Она выглядела великолепно. Ничего лишнего, ничего кричащего: скромное кимоно, волосы красиво уложены и украшены цветами, – сказала Томо, покосившись на Сугэ.
Хозяин улыбнулся и покивал.
Сугэ сгорала от любопытства. Размышляя о новобрачной, она украдкой поглядывала на Юкитомо. Свет от ламп очерчивал его профиль, заострившиеся линии носа и подбородка, глубокую впадину виска. «Как он сдал за последний год», – ужаснулась Сугэ, пытаясь найти следы волнения на его лице. Но Сиракава оставался равнодушным, словно речь шла не о Юми, а о какой-то дальней родственнице.
Проходили недели, месяцы… Томэдзи Ивамото периодически заглядывал к госпоже Сиракаве для решения деловых проблем. Каждый раз Томо и Сугэ забрасывали его вопросами о Юми. Молодой человек конфузился и, нервозно ломая пальцы, отвечал:
– Спасибо, у нее все хорошо.
Мия довольно часто приезжала в большой дом проведать свекра. Большая любительница посплетничать, она со всеми обсуждала жизнь молодоженов и отпускала сальные шутки, игриво посмеиваясь.
– Нет, вы только представьте себе эту парочку! Юми и господин Ивамото – красавица и чудовище! – язвительно заявила она однажды, затем задумчиво обвела глазами комнату и, повернувшись к Юкитомо, кокетливо проворковала: – Батюшка, а почему бы нам не сходить к ним в гости? Ты ведь там тоже не была? – обронила она, скользнув взглядом по Сугэ.
Сугэ уже давно мечтала навестить Юми, но мысль отправиться к подруге в компании с Мией и Юкитомо претила ей. Она ответила уклончиво.
Мия, решив не сдаваться, продолжила наступление:
– Ну в самом деле, батюшка, почему нам нельзя поехать? Пожалуйста, давайте прямо сегодня отправимся туда, а? Юми живет в Тамуре, на обратном пути вы бы отвезли меня на Гиндзу[44]. Мне нужны новые украшения для волос.
– Но зачем нам к ним ехать? Ты там не увидишь ничего интересного: одни корзины да плетеные сундуки. Только помешаем им работать.
– Ну пожалуйста! Мы заглянем на минуточку, и все! В этом же нет ничего страшного… А потом поедем на Гиндзу.
– Плутовка, ты ведь знаешь, я всегда безумно нервничаю, когда ты таскаешь меня по магазинам, – снисходительно улыбаясь, покачал головой Сиракава.
Мия заигрывала со свекром, обольщала его лукавым кокетством и ласковым голоском. Она походила на гейшу, которая упрашивает своего кавалера прогуляться по городу. Ей было наплевать на мнение окружающих.
Чем больше радовалась Мия предстоящей эскападе, тем мрачнее становилась Сугэ.
В конце концов Юкитомо поддался на уговоры снохи и назначил дату визита к Ивамото.
Стоял ослепительно яркий осенний день. В небесной синеве трепетал на ветру воздушный змей. Дом Ивамото находился в одном из переулков между Тамурой и Симбаси.
В чистенькой, только что отремонтированной мастерской с гладким дощатым полом стояло множество
