Возле станции разгоралась перестрелка.
К гаубицам, прихрамывая, подбежал разозленный Прахов.
— Ну что ты будешь делать! — крикнул он Петрову. — Всех как ветром сдуло вслед за немцами… Побегу на станцию, постараюсь вернуть наших героев… А то, не ровен час, они за моряками на Берлин двинут. Следи тут за порядком!
Прахов побежал дальше.
— Мудрено здесь следить за порядком, коль сами командиры его нарушают, — рассмеялся Петров.
Все же он собрал десятка полтора рабочих-красногвардейцев и поручил им охранять орудия. Несколько легкораненых матросов расположились за пулеметами. На шоссе он выставил небольшой дозор под командой Орехова.
— Зорче смотри, товарищ Орехов! — сказал он. — Если сейчас сюда налетит хотя бы небольшая немецкая часть, то она легко захватит всю нашу артиллерию. Оглянуться не успеем, как окажемся в плену…
Прислушиваясь к замолкающему шуму боя на станции, инженер, как всегда, когда выдавалась свободная минута в боевой обстановке, мысленно оказался около Раи. Он представил, как она хлопочет около раненых и с замиранием сердца прислушивается — не слышно ли шума приближающихся батарей. Инженер понимал, как, должно быть, Раечка беспокоится за него.
К нему подошел Орехов и, как бы угадывая его мысли, проговорил:
— Все мы захватили сюда, окромя медицины. Ведь при нас только и имеется три-четыре батарейных санитара с самым скудным запасом медикаментов и бинтов.
Хоть бы Раиса Лаврентьевна была тут. Все спокойнее было бы.
— У моряков имеется целый походный судовой околоток. Два фельдшера со всякими медикаментами, — ответил Петров.
Немного помолчали.
— Все время Андрей Онуприенко перед глазами, — вздохнул Орехов. — Как увижу Саню, сердце у меня так и щемит — только собралась замуж, как уже овдовела. Видать, сильно к нему была привязана, хотя и не показывала этого.
— Да, такого парня не скоро забудешь, — отозвался Петров.
Со смехом и веселыми шутками возвращались на свои позиции разгоряченные боем матросы и красногвардейцы.
Горланя песни, матросы пригнали десятка полтора саней, груженных разным добром, которое еще утром так старательно укладывали немецкие унтер и офицерские денщики.
— Разбирайте, товарищи, немецкое богатство! Тут разный харч — сухари, хлеб, цигарки, немецкая водка — шнапс прозывается, — усиленно рекламировали трофеи крестьяне-подводчики, насильно мобилизованные немцами.
Продукты и водка оказались весьма кстати. После жаркого боя и длительного пребывания на морозе все основательно проголодались и теперь с большим аппетитом принялись за трофейный провиант.
Немного погодя на станции Корф загрохотали разрывы снарядов. Прибежавшие оттуда моряки сообщили, что немцы двинули к станции бронепоезд и несколько броневиков. Над станцией все сильнее разгоралось огневое зарево — моряки подожгли захваченный эшелон и отошли на свои позиции.
Затем разведчики сообщили, что возле станции выгружается немецкая пехота.
Встревоженный Лутковский быстро собрал свой отряд и приготовился к встрече врага. Артиллеристы тоже заняли свои огневые позиции и начали пристрелку по станции. Но, потрясенные утренним разгромом, немцы в этот день так и не решились повторить наступление.
Как только стемнело, Лутковский выставил на ночь, сторожевое охранение, разместил матросов по избам ближних хуторов и мыз, а рабочим предложил возвратиться в Нарву.
— Спасибо за помощь, братишки! — поблагодарил он рабочих. — Теперь мы и без вас справимся с немцем… Мы тоже обзавелись артиллерией… — Он с гордостью указал на четыре немецких орудия, которые моряки успели подтащить со станции.
Провожая красногвардейцев, моряки щедро наделили их трофейными консервами и шнапсом.
Была уже глубокая ночь, когда наконец дивизион добрался до места расположения Стального отряда.
Доложив Блохину о минувшем бое, Петров, несмотря на усталость, побежал на мызу, где разместилась санитарная часть отряда.
В просторной, жарко натопленной горнице горела лампа. При ее свете фельдшер Семенов внимательно читал какую-то толстую книгу. Услышав скрип двери, он поверх очков покосился на вошедшего и пробасил:
— А, и Аркадий Васильевич к нам пожаловал! Заходи, заходи. Твоя Раиса цела и невредима, отдыхает сейчас…
— Я не сплю, папа! — отозвался девичий голос.
Из-за печи вышла Рая, румяная от сна, с сияющими от счастья глазами.
— Раечка! — воскликнул инженер радостно.
— Жив? Цел? Не обморожен? — забросала его вопросами Рая.
— Все в полном порядке! А ты как себя чувствуешь?
— Целый день тряслась от страха — думала, заплутаетесь вы в такую непогодь и попадете к немцам в лапы, — ответил за дочь фельдшер. — Только когда час назад вернулись наши разведчики и она узнала от них, что ты цел, наконец успокоилась.
— Конечно, волновалась! — призналась Рая. — Но и радовалась! Сам Блохин говорил, что ты толковый командир. Орехов все время поет тебе дифирамбы — и умный, и храбрый… — Рая поднялась на цыпочки и шепнула Петрову: — Послушаешь — и сердце наполняется гордостью — какой ты хороший у меня! Только смотри не возомни о себе слишком много! Не люблю задавак…
Инженер благодарно пожал ее крепкую, теплую руку.
— Значит, остановили немцев? — спросил фельдшер. — Так и должно быть! Ни один враг не мог еще победить Россию…
— Ты слыхал, Аркаша, на завтра назначено наше наступление? — перебила отца Рая. — Будут наступать те два полка старой армии, которые все время стояли в Нарве. Там, говорят, остались все кадровые офицеры и много старых солдат.
— Слыхать слыхал об этом наступлении, но в успех не особенно верю, — вздохнул Петров. — Немцы еще очень сильны, а эти полки совершенно разложились…
Усевшись в уголке, возле горячей печи, они шепотом разговаривали о своем, о том, что волновало только их двоих. Старый фельдшер вновь уткнулся в книгу.
Время шло незаметно. Где-то в глубине дома часы пробили три раза.
— Эх-хе-хе! — зевнул Семенов. — Спать пора! Аркадий Васильевич, вы у нас заночуете? Места хватит!
— Нет, нельзя! — с сожалением отказался инженер. — Я могу понадобиться Блохину.
— Тогда — марш спать! Скоро уже рассвет, а вы еще не отдохнули после тяжелого боевого дня.
На прощание Петров приложил палец к губам. То же проделала и Рая. Обменявшись этими символическими поцелуями, они расстались.
Глава 19
Утром события развернулись не так, как предполагал Парский. В предрассветном сумраке немцы первыми энергично атаковали рубеж, обороняемый полками старой армии.
С десяток орудий обрушили свой огонь на неглубокие окопы этих полков. И почти сейчас же, прежде чем захваченные врасплох солдаты пришли в себя, из синего предрассветного мрака появились атакующие цепи немцев.
