Он не договорил — под напором его могучих рук донная часть ПБСа стала постепенно откручиваться… До сегодняшнего дня прибор трое суток «отмокал» в солярке, чтобы дизельное топливо хоть как-то посодействовало в разборке… Помогло… И прикипевшее резьбовое соединение потихоньку поддавалось… Наконец-то ротный полностью раскрутил прибор и высыпал его внутренние останки на промасленную портянку… После чего присвистнул от огорчения…
— Да-а-а… — только и произнёс он самым удручающим тоном. — Полный писец.
Прибор беспламенной и бесшумной стрельбы по своему внешнему виду напоминает собой либо рукоятку газа на мотоцикле, либо допотопный микрофон с массивной рукоятью и утолщённым цилиндром- набалдашником. Именно этой самой толстенной частью ПБС и накручивается на автоматный ствол. Внутри данного «набалдашника» находится обтюратор из толстой резины, который и препятствует дальнейшему расширению сгоревших пороховых газов. Почти препятствует… Поскольку вслед за пробившейся сквозь обтюратор пулей какое-то количество газов всё равно вырывается наружу. Но… Пуля стремительно летит дальше с дозвуковой скоростью 300 метров в секунду. А энергия прорвавшихся пороховых газов, но самое главное — звук выстрела, гасятся несколькими перегородками, которые внутри этой «рукояти» образуют четыре камеры. Но сейчас…
— Поубивал бы гадов! — ругался Иваныч, безрадостно гремя внутренностями ПБСа. — Угробили глушитель…
Внутренние перегородки круглой формы и с небольшим отверстием по центру должны были представлять собой своеобразную «этажерку», закреплённую на трёх стержнях. Но надёжное соединение осталось лишь на верхней переборке и на нижней. Остальные же перегородки свободно сдвигались вперёд или назад… Ни о каких пламе- и шумогасящих камерах теперь не могло быть и речи… Прибор был безвозвратно уничтожен…
— Как это умудрились? — спросил я ротного, поиграв уже после него «погремушкой».
— Всё там же! В карьере на стрельбах… — пояснил командир. — Этот мудак сначала отстрелял один магазин УСовских патронов… А потом забыл открутить ПБС со ствола! И продолжил стрелять уже боевыми патронами… А я-то один был! Когда заметил, он уже три магазина израсходовал… Сукин кот!
УСовские боеприпасы обладают Уменьшенной Скоростью полёта пули и поэтому предназначены для бесшумной одиночной стрельбы из 7,62 автомата Калашникова. Чудесами современной химии здесь и не пахнет! Принцип выстрела тут точно такой же, как и у всего огнестрельного оружия. Но УС-боезаряды имеют в три раза меньше пороха, чем боевые патроны. Поэтому их энергии хватает на то, чтобы вытолкнуть пулю из канала ствола и перезарядить автомат для следующего выстрела. И только лишь под такие УС-патроны и рассчитан ПБС… Но солдат забылся… И стал стрелять боевыми патронами при накрученном на ствол приборе… И мощная энергия полноценных боеприпасов, да ещё и при автоматическом ведении огня, попросту смела все внутренние перегородки, сорвав их со своих мест на стержнях… И теперь они болтались словно…
— Понятно… — вздохнул я. — Может быть… Его смогут отремонтировать в оружейных мастерских! Но вряд ли… Тут же заводская сборка!..
— Начальник службы РАВ обещал привезти перегородки… — жаловался ротный. — Но уже два месяца прошло!.. И ни ответа, ни привета. На списание не соглашается… На ремонт тоже не берёт… Пойду сегодня и сдам его вместе с автоматами… Под общий шумок! А там уже полегче будет…
— Тоже выход из положения! — согласился с ним я. — Его же обязанность — заниматься ремонтом оружия…
— Да обязанностей-то у всех полны карманы! — засмеялся майор Пуданов. — Только работать никто не хочет по серьёзному… Создают лишь видимость работы… Пошли! Хоть мы поработаем… За всех…
Практически весь оставшийся день мы занимались проверкой и переучётом оружия в ружпарке. Часам к пяти вечера наша работа закончилась. Я пошёл отдыхать в канцелярию, а командир роты направился на склад РАВ, чтобы сдать незакрепленные за кем-либо автоматы. Ну, И угробленный ПБС…
А в вагончике раздавался громкий голос капитана Варапаева, который беспощадно отчитывал какого- то контрактника. Причём очень зло…
— За что ты его? — поинтересовался я после того, как его подчинённый вышел.
— Да! Есть за что! — хмуро ответил командир третьей группы. — Уволить бы его надо! А Иваныч его всё держит… Людей ему не хватает…
Такое злое отношение командира к своим подчинённым меня несколько озадачило… Ведь столь негативные чувства не возникают просто так…
— А за что же ты его уволить хочешь? — не выдержал я столь мучительной пытки служебной неосведомлённостью.
— Потому что дерьмо собачье! — всё с той же лютой недружелюбностью произнёс капитан. — Не терплю трусов и обманщиков…
— И что же он сделал? — продолжал я интересоваться, улегшись на свою кровать. — Пьянствовал или ещё что?
Командир третьей группы лишь на пару лет был старше меня, но всё равно он вёл себя вполне по- свойски… Не задавался, как местный старожил…
— Моя группа в сентябре на выходе была. — рассказывал Варапаев. — Надо было перекрыть полосу километра в четыре… Я посадил группу на самом опасном направлении, а этого снайпера… Мы оборудовали для него позицию на соседней горе. Замаскировали, будь здоров! Лежи себе и постреливай! И как назло… Утром два духа идут как раз мимо него! Метрах в ста! Я их в бинокль вижу, но достать огнём не могу! Далеко слишком… Вызываю этого «снайпёра» по радиостанции: «Видишь духов?» А он мне: «Нет!» Тогда я даю ему целеуказание — куда смотреть надо! А он мне опять: «Ничего не вижу!» Я уже и матом на него… А он, знай, всё своё твердит: «Не вижу!» Так духи и ушли… Два автомата было при них… Мог бы спокойно завалить одного в спину, а потом и второго! Причём следующим же выстрелом… Без промедлений… А он зассал!.. Вся группа в свои прицелы видела двух боевиков, а он — никого! Я плюнул и пошёл его снимать… Днём!.. Молоканов хотел даже его прибить… Но я не дал…
— А Молоканов раньше у тебя был? — с неменьшим интересом спросил я про своего здоровяка- контрактника. — Как он?..
— Нормальный мужик! — похвалил его Варапаев. — Здоровый, как лось!.. Вся группа уже еле идёт — языки на плечо!.. А он прёт как танк… Прикинь!.. Два РПО на себе таскал! Это по горам!..
Ручной пехотный огнемёт весит килограмм десять-двенадцать.
— Да… — отозвался я, довольно живо представив себе эту впечатляющую картину. — Впечатляет! А чего же он ушёл от тебя?
— Меня же стали отправлять за теми, кто в СОЧах! — пояснил Игорь. — То за одним, то за другим… Их же в нашей роте человек пятнадцать было!.. Сейчас осталось семь или восемь… А Молоканову скучно сидеть без дела… Вот он и попросился к Олегу Кириченко… Покойному…
Мы немного помолчали… История гибели моего предшественника мне уже была известна…
— А как с ним это случилось? — вновь не сдержался я.
Я надеялся на то, что может быть капитан Варапаев знает про гибель Олега немного больше… Чем другие офицеры… Ведь они служили в одном подразделении… И на равнозначных должностях…
— Они поехали на рынок, чтобы закупить продуктов и выпивки на ноябрьские праздники… Олег — от нашей роты, Кулинкович — от третьей… И с ними ещё две девушки было… Анжела Дюжева и вторая… Не помню!.. Обе делопроизводителями в нашем штабе работали… Закупились чем следовало, бойцы отнесли всё в БТР… Ну, и остались рядом с бронёй. Вдруг выстрелы! Из ворот рынка выбегает Кулинок, держится за голову простреленную… Кричит… И сразу упал! Бойцы бегом на рынок… А они уже лежат… Олег и эти девушки… Кто-то сзади подошёл и прямо в упор! В затылок!.. Первым Олега убили… Сразу насмерть! Кулинок успел оглянуться и пуля чуть вбок пошла… Но всё равно… Черепную коробку разворотило!.. А девчонок… Тоже в голову!.. Прямо в лицо! Пистолет Стечкина срезали с пояса Олега… И никто ничего не видел!.. Торгаши свой товар быстренько собирают… В двух метрах от них лежат убитые, но никто ничего не видел…
— Они же местные… — вздохнул я. — Что с них возьмёшь?!
— Как привезли их… Мы все тут в шоке ходили! Впервые такие потери! Но зато потом наши артиллеристы недели три «обрабатывали» все имеющиеся цели… Днём и ночью! Без перерыва гаубицы
