Сотрудник милиции должен об этом помнить». Не надо искать необычного! Трудно говорить о более реальном, чем портфель инженера Ладыня!
Кортель отодвинул портьеры, открыл балконные двери. На улице шел дождь. От дома отъезжала милицейская машина. Кортель услышал шаги, и на пороге появилась жена Ладыня. Она поставила на стол две чашки кофе.
— Выпьете?
— Нет, — проворчал он. — Благодарю, — добавил инспектор.
Она смотрела на него, серьезная, спокойная.
— Ваш эксперимент дал результат?
— Да. — Внезапно ему в голову пришла мысль: — Как зовут ту вашу приятельницу, с которой вы пили кофе в аэропорту?
На ее лице появилась слабая улыбка.
— Нина Божемская. Дать телефон, адрес?
— Да, конечно.
Он записал данные, все время чувствуя на себе ее ироничный взгляд.
— Вы решительно отказыватесь выпить чашку кофе?
— Да. — И тут он решил нанести ей удар. — Окольского, — спросил он, — вы принимали в этом кабинете или только внизу?
— Только внизу, — ответила она сразу. — Значит, вы все знаете. Поздравляю. Этот парень не очень скрытный.
Кортель почувствовал к ней жалость... Через несколько часов эта женщина узнает, что ее муж... А может, для нее это известие не будет неожиданностью?.. Он попрощался и пошел пешком в сторону площади Инвалидов. Кортель мог вызвать машину, даже обязан был это сделать, но он оттягивал время, будто желая оставить Ладыню еще несколько лишних минут...
Руководителя института привез поручик Соболь. Ладынь с портфелем в руке — его попросили захватить портфель с собой — был удивлен такой внезапностью.
— Что произошло? — спросил он.
Инспектор не отвечал.
— Я прошу вас подождать немного, — сказал Кортель и взял его портфель.
— Пусто, — констатировал Ладынь.
— Хорошо, мы положим в него бумаги Бильского. Они уже нам не нужны.
В комнате майора на столе лежало несколько портфелей. Кортель добавил к ним желтый портфель Ладыня, и через несколько минут ввели Окольского.
— Подойдите поближе, — пригласил его майор. — Какой из этих портфелей вы видели на полке в кабинете Ладыня?
Окольский ни секунды не колебался.
— Такой, как вот этот. — Он указал на желтый портфель.
— Такой или именно этот?
— Такой, — повторил он. — Точно такой. Хотя тот был с вензелем, не знаю только, какие там литеры, — он сморщил лоб, — но вензель был. Хорошо помню.
Наступила тишина. Майор вопросительно смотрел на Кортеля.
Инспектор отнес портфель Ладыню. Ему надо было задать вопросы, на которые он уже знал ответы.
— Кто с вами был в Бельгии?
— Я уже как-то вам говорил, — неохотно отвечал Ладынь, — Рыдзевский.
— Он тоже получил в подарок такой портфель?
— Конечно.
— Желтый?
— Желтый.
— Видели вы на портфеле Рыдзевского вензель?
— Да. Он велел сделать его еще в Бельгии.
— Достаточно. Спасибо, вы свободны, — сказал Кортель.
— И только для этого вы вызывали меня в комендатуру?
— Только для этого, — ответил Кортель. — Прошу вас держать этот разговор в тайне. По крайней мере, сегодняшний день.
— Ничего не понимаю в этих ваших методах, — сказал Ладынь. — Опоздал из-за вас на совещание у министра.
«Не много потеряно, — подумал инспектор. — А могло бы статься, что совещание у министра происходило бы без вас...»
XVI
Вечером дождь перестал. Кортель в обществе поручика Соболя и двух милиционеров ехали на виллу инженера Рыдзевского. Инспектор сделал все, что от него требовалось. Еще раз официально выслушал Окольского и переписал протокол. Отыскал приятельницу жены Ладыня, Нину Божемскую. Она оказалась рассудительной особой, работала в банке. Она хорошо помнила, что Рыдзевский попрощался с ними — с ней и женой Ладыня — около половины девятого. А потом? Она оставила на час свою приятельницу, чтобы побеседовать со знакомыми девчатами, работавшими в аэропорту. Не подлежало сомнению, что Рыдзевский... Присутствие инженера ночью на Валу Медзешинском подтвердили дополнительные показания Анджея Казимирчака... Кортель вспомнил о нем, просматривая еще раз рапорты Милецкого. Казимирчак сказал, что, когда ремонтировал свою «сирену» около Блот, среди проезжавших машин был «форд-таунус». У Рыдзевского была эта марка. Кортель посетил Казимирчака.
— Любой ценой вы хотите втянуть меня в это дело, — ворчливо встретил он Кортеля. — Что там еще?
— Да мелочь. Не помните ли вы цвет того «форда-таунуса»?
— К сожалению, нет.
— Жаль. Это очень важно.
— Подождите, пожалуйста. — Он вышел в коридор и через секунду вернулся с женой. Жена выглядела значительно моложе Казимирчака, казалась женщиной энергичной.
— Вы были тогда с женой? — удивился Кортель.
— Конечно, а почему бы и нет. — И разъяснил ей, в чем дело.
Жена все помнила.
— Вишневый «форд-таунус», — подтвердила она. — Я еще сказала тогда, что он схож по цвету с «Москвичом» одного из наших приятелей.
Вишневый «таунус» — автомобиль Рыдзевского!
Опермашина уже тормозила около виллы. Кортель велел Соболю и милиционерам остаться в машине, а сам пошел наверх.
«Зачем ты это сделал, человек, — думал он, — зачем?»
— Пан капитан! — Рыдзевский не казался удивленным. Он провел его в большую комнату, где был порядок и уют, что не соответствовало обычному неряшливому виду инженера.
— Пожалуйста, садитесь... Сигарету, рюмку коньяка? Чем обязан этому визиту?
— Мы оба знаем, — ответил Кортель.
Рыдзевский молчал. Он мял в пальцах сигарету.
— С чего вы хотите начать? — спросил он наконец.
— С вишневого «форда-таунуса». Вас видели на Валу Медзешинском. Каким путем поехали вы после во Вроцлав?
— Через Дублин, Радом, — ответил тот машинально и посмотрел на Кортеля. — Жив ли... этот
