— Приближается ночь, — тем временем проговорила Горгона, глянув в окно, через которое уже были видны первые звезды. Она продолжала: — Теперь вы можете спокойно отправляться назад. У волшебника Хамфри слишком много работы. Сейчас вы пройдете в другое помещение, где можете подремать и отдохнуть немного, а в полночь я вас разбужу!
В том помещении было довольно уютно. Царила приятная полутьма, пол был устлан душистой и чистой соломой. Аймбри растянулась на этой соломе и задремала. Она могла бы и не ложиться, но вид спящей стоя лошади удивил бы хозяйку, а Аймбри решила не привлекать к себе излишнего внимания.
Едва Аймбри задремала, к ней во сне явилась другая ночная кобылка. Аймбри сразу ее узнала. — Кобылка Кризиум! — радостно воскликнула она. — Ну, как там у вас дела?
— Ночной Конь очень обеспокоен, — ответила Кризиум. Как всякая ночная кобылка, она могла говорить на любом языке, в том числе на человеческом. — Он говорит, что опасность все надвигается, ты единственная, кто может что-то сделать, но ты попала в плен к врагам!
— Все это верно, — ответила Аймбри, — я была в плену, но мне удалось спастись. Я доставила королю Тренту сообщение. Теперь я прибыла сюда по его поручению!
— Этого недостаточно. Короля могут предать. Еще раз скажи ему, чтобы он опасался Всадника!
— Но он это уже знает! — возразила Аймбри.
— Все равно передай еще раз, это очень важно!
Аймбри решила изменить тему разговора: — Где Вапорс? — у нее было небольшое сходство с Крайзис и Вапорс — у тех двух лошадок, как и у Аймбри, тоже было по половинке души, тем более, что и обзавелись они ими примерно в одно и то же время. Но обе эти кобылки, в отличие от Аймбри, не стали держать души при себе — обе они обменяли их на дух демона, циничного и жестокого, и потому лучше всех могли выполнять работу по доставке плохих сновидений, поскольку сны, которые они доставляли, стали для спящих настоящим кошмаром. Потому все самые ответственные задания поручались Крайзис и Вапорс. Но чтобы даже эти души не мешали им выполнять работу, обе кобылки в конце концов сдали их на центральный склад. Так что теперь Аймбри была единственной кобылкой, у которой еще оставалась душа. Но Аймбри чувствовала какую-то симпатию к этим двум кобылкам: в отличие от остальных, они хотя бы изведали то, что может дать обладание душой.
— Вапорс сейчас посетила Хамелеон. Сейчас эта женщина проснется от ужасного сна. А затем вы отправитесь назад и снова предупредите короля!
Аймбри хотела что-то возразить, но тут раздался визг Хамелеон. И тут же, поскольку сны улетучились, Вапорс и Крайзис убежали, оставив отпечатки своих копыт. Аймбри была взбешена: ее недавние коллеги обращались теперь с ней как с обычным дневным существом, не давая и ей теперь при пробуждении увидеть их. Это ее покоробило, хотя она сама довольно долгое время занималась тем же самым. Как же быстро уходят от тебя выгоды, которые дает тебе служба, когда ты с этой службы уходишь! Да, но все это была цена, которую она согласилась заплатить ради того, чтобы увидеть радугу!
Она подошла к Хамелеон, которая судорожно бросилась ей навстречу: — Ох, Аймбри. Какой плохой сон! Прямо кошмар какойто! Неужели и ты сама когда-то этим занималась?
— Не совсем, — быстро сказала кобылка. Очевидно, кобылка Вапорс еще обладала той виртуозностью, которую в свое время утеряла сама Аймбри. — Так что тебе приснилась? — участливо спросила она.
— Мне приснилось, что король Трент оказался на грани смертельной опасности! Надо скорее возвращаться назад и предупредить его! — Хамелеон все никак не могла прийти в себя после того, что ей приснилось.
Да, вот что значит чувствовать, когда кому-то грозит опасность! Если бы она была на месте той ночной кобылки, которая только что так напугала Хамелеон, то она бы могла достичь того же эффекта, явив бедной женщине во сне какогонибудь огнедышащего дракона. Изображать во сне умирающего короля она считала слишком уж жестоким. Впрочем, Аймбри всегда была чересчур добросердечной.
— Быстрее садись ко мне на спину, — скомандовала Аймбри женщине, — мы должны немедленно отправляться в путь!
В этот момент в комнату вошла Горгона, неся в руках зажженную свечу, свет которой отбрасывал на ее лицо причудливые блики. — Полночь, — объявила она, подняв руку со свечой чуть выше, — о, да вы уже готовы! Прекрасно, тогда я вас провожу!
Простившись с Горгоной и пообещав навестить ее как-нибудь, если будет время, Хамелеон уселась на спину ночной кобылки, и они беспрепятственно прошли сквозь каменную стену.
Сейчас на земле безраздельно царствовала ночь, поэтому обе путешественницы могли спокойно отправляться в путь, не опасаясь козней со стороны сприганов, мантикор и водяных. Сейчас Аймбри находилась в своей стихии — она вновь была ночной кобылкой — она птицей неслась по земле. Они скакали по направлению к замку Ругна, проносясь мимо притихших лесов, полей, кустов, в которых, должно быть, спали уставшие за день драконы — это все сейчас их совершенно не волновало. Хамелеон тихо сидела, задумавшись, и не нарушала торжественную тишину царицы-ночи, что было особенно приятно ночной кобылке.
— О, Боже мой, — внезапно сдавленно крикнула Хамелеон, — я совсем забыла, что сегодня они должны убежать!
Аймбри вспомнила — ведь как раз на сегодняшнюю ночь было назначено тайное обручение и бегство принца Дора и Айрин. Хамелеон, как мать, обязательно должна была быть там, в гуще событий. — Все можно устроить! — сказала ей в утешение Аймбри.
— Нет, уже ничего нельзя сделать! — с упавшим сердцем ответила Хамелеон. — Все это было назначено на полночь, а мы в это время были далеко, да к тому же сейчас уже далеко за полночь!
Аймбри было очень неприятно видеть эту чудную и добрую женщину убитой горем. — Мы можем поскакать туда другим путем, хотя я совсем не уверена, милая Хамелеон, что тот маршрут принесет вам удовольствие во время путешествия! — постаралась она утешить женщину.
— Я согласна на все, — в отчаянии крикнула бедная мать, — только бы мне увидеть мое милое дитя!
Аймбри трудно было уследить за ходом мысли Хамелеон, но она все-таки чувствовала, что женщина испытывает смешанные чувства по отношению к сыну и его предстоящему браку. Ведь любая мать особенно чувствительна к подобным вещам.
— В таком случае держись крепче и не пугайся ничего, что бы ты там ни увидела, — распорядилась Аймбри. Она подскочила к темневшим недалеко дикорастущим тыквам и проворно нырнула в одну из них. Было темно, когда они, пройдя через кожуру тыквы, очутились в мире Ночи. Обе они теперь не принадлежали к этому миру — они были в нем инородными телами, которые в лучшем случае могут узнать что-то об этом мире, заглянув в дырочку пробитую в тыквенной кожуре. Это был туманный мир колдовства, войти в который они могли только благодаря особому статусу Аймбри как связной между двумя разными мирами.
Они очутились на каком-то кладбище. — Ого, — воскликнула Хамелеон, — это случайно не кладбище Зомби?
— Пока еще нет, — ответила Аймбри и продолжила: — Смотри не свались, держись все время за меня. Если ты упадешь, то уже до конца своих дней не сможешь выбраться отсюда. Такова сущность этого мира!
Неожиданно откуда-то из темноты вышел скелет. Он протянул кисти своих рук прямо к Хамелеон, пустые его глазницы светились белым фосфоресцирующим пламенем. — Пошел прочь, тварь! — испуганно крикнула Хамелеон, отталкивая костлявую руку от себя. — Ты не зомби, ты слишком чистый и гладкий. Потому уходи!
Было видно, что озадаченный скелет отступил на шаг назад.
— Все они стали осторожнее вести себя с гостями этого мира с тех пор, как сюда проник тот великан и немного их всех припугнул! — пояснила Аймбри. Она со смехом вспомнила, что целую неделю после того памятного дня скелеты собирали друг друга по частям, разыскивая по окрестности свои разбросанные разозленным великаном кости. Кстати, возможно, кто-то из них еще не разыскал всех своих потерянных костей.
Тем временем кобылка заскочила в тот дом, который был населен привидениями и духами. Один из них не замедлил появиться. Он принялся махать своим саваном, стараясь произвести должное впечатление на
