— К чему все эти «мой господин, моя любовь»? — изумился Гранди. — Ведь все знают, что Горгона не становится ни перед кем на колени!
Хамфри взял сумку в руки: — Чему быть — того не миновать! — проговорил он. — Тут так прямо и написано! — он ткнул длинным указательным пальцем в одну из строк страницы, на которой как раз была раскрыта книга.
Аймбри с любопытством заглянула в книгу: «Доброму Волшебнику не под силу разорвать цепь». Этим было сказано все.
Горгона тем временем плакала — судя по тому, что ее густая вуаль все больше темнела от слез. Аймбри удивилась: разве может такое наводящее ужас создание плакать? Тем временем Горгона уже просто разрыдалась: — Господин мой, я тебя умоляю, разреши мне хотя бы поехать с тобой — я буду превращать этих жителей Мандении в камни!
Гранди пронзила страшная догадка, и он в ужасе глянул на женщину: — Превращать в камни! Так вот почему ты носишь густую вуаль — чтобы не повредить своим!
— Но ее сила может преждевременно иссякнуть, — кивнул на жену Хамфри. — Она должна теперь исполнять только приказы короля Ксанта и не расходовать зря свою волшебную силу. К тому же она должна будет доставить к нам и свою сестру, когда обе они нам понадобятся!
— Но как узнаем, что нужны вам?! — воскликнула Горгона. — А ты ведь восстановил арфу Сирены, и она ждет тут свою хозяйку. Но беда наша в том, что мы можем не знать даже кто в данный момент король Ксанта, не говоря уже о том, чьи приказы нам надлежит исполнять!
— Кто-то все равно будет это знать, — отрубил Хамфри. — Кобылка Аймбри, мне придется пока поездить на тебе, до тех пор, пока я не получу обратно свой ковер, который может летать. А тебе, мой дорогой голем, придется стеречь замок, пока не вернутся девушки...
— Мне? Но...
— Или пока ты не потребуешься для чего-то!
— Для чего я потребуюсь? — в панике вопросил голем.
— Ты все узнаешь, когда в тебе возникнет необходимость, — Хамфри ткнул пальцем в грудь крохотного человечка, — не притрагивайся, пожалуйста, к моим книгам. И смотри, не выпусти случайно из бутылок заклинания!
— Но как мне быть, если мне вдруг захочется пить?
— А ты знаешь, что одно из этих заключенных в бутылке заклятий способно превратить тебя в великана?
— В великана! — в восторге выкрикнул голем.
— Ты мне не дал договорить, — рассмеялся волшебник, — ты можешь ненароком превратиться в насекомое-великана!
Улыбка с лица голема мгновенно исчезла.
Волшебник тем временем взобрался на свой рабочий стол, с него осторожно сел на спину ночной кобылки. Хамфри был уже немолод, он неуверенно сидел на спине лошади, и Аймбри боялась, как бы он во время путешествия ненароком не свалился с нее. Поднатужившись, Хамфри втянул за собой свою набитую сумку, отчего едва не потерял равновесие и не свалился. — Пожалуй, мне нужно использовать укрепляющее заклятье! — проговорил волшебник, раскрыл свою сумку и принялся рыться в ней. Он вытащил из сумки какую-то бутыль, откупорил пробку и вылил из нее какую-то каплю.
Капля мгновенно превратилась в некое подобие облачка со шлейфом, которое поднялось к потолку и там растаяло.
— Не та бутылка, — сказала тем временем Горгона. — Дай я сама достану ее! — Она стала шарить в сумке и вскоре извлекла оттуда бутыль белого стекла. Распечатав бутылку, Горгона вылила из горлышка другую каплю. Капля стала превращаться в белый пузырь, который двинулся в сторону кобылки и сидевшего на ней волшебника. Еще мгновение — и прозрачный туман обволок их обоих, намертво приковав волшебника к спине лошади.
— Видишь, я все-таки нужна тебе, — вставила Горгона, — я ведь знаю, где именно лежит то или иное заклинание!
— Сиди тут! — коротко распорядился Хамфри, обращаясь к жене как к расшалившемуся щенку. — Трогай! — эти слова уже относились к Аймбри.
Аймбри тронулась с места, прошла сквозь стену и прыгнула, приземлившись уже за окружавшим замок рвом. В бестелесной форме такие гигантские прыжки были для них совершенно безопасными.
Теперь они держали путь к замку Ругна, но Аймбри была несколько разочарована. — Почему ты не взял жену с собой? — укоризненно спросила она волшебника. — Ведь Горгона действительно проявляет заботу о тебе!
— Конечно, она постоянно заботится обо мне, я этого совсем не отрицаю, лошадиные твои мозги! — сказал Хамфри раздраженно. — Она всегда была хорошей женой, я не был ее понастоящему достоин! Так всегда было!
— Но тогда...
— Я не хочу, чтобы моя жена стала свидетелем моего падения, — признался волшебник, — человеку моего возраста всегда присуще какое-то самомнение, а мое падение будет просто постыдным!
Теперь все казалось более-менее ясным. Хамфри любил Горгону, но никогда не выказывал своей любви слишком открыто. Но у Аймбри все еще оставались вопросы: — Если ты знаешь, что ты обречен, и даже знаешь, как все это случится, то зачем ты тогда идешь вот так просто на все это?
— Для того, чтобы выиграть время и дать моему последователю возможность прибыть сюда из Мандении, — отозвался Хамфри, — ведь Ксанту нужен король, причем король-волшебник, и Бинк станет им. Но сейчас он в Мандении. Без короля Ксант не сможет остановить завоевателей!
— Но идти на верную смерть...
— Но это не смерть в полном смысле слова! — сказал волшебник, — но пока я окончательно не получу подтверждения, что это будет действительно смертью, я не стану беспокоиться. Моя жена сможет и сама что-нибудь сделать, если надежда не придет к ней. Но надежду я упрятал надежно...
— Но это жестоко! — проговорила Аймбри, и в этот момент заметила тыкву.
— Это жестоко, но не более, чем сны, которые доставляют ночные кобылки! — возразил Хамфри.
Еще мгновение — и кухня изготовления этих страшных снов предстала перед ними. Перед ними вырисовывались кривые зеркала, которые до неузнаваемости искажали отражения. Так, Хамфри напоминал попеременно то гнома, то водяного, то тролля, а Аймбри казалась то кентавром, то вдруг простой козой. Они вступили в Бумажную область, где все было сделано из цветной бумаги, а птицы и звери представляли собой тоже сложенные хитрым способом листочки все той же бумаги.
— Все это очень занимательно, — признался Хамфри, — но у меня есть более срочные дела. Знаешь, кобылка, что я сейчас имею в виду? Надо обязательно успеть разоблачить замаскировавшегося врага, прежде чем он доберется до меня. Я запишу его имя на волшебной табличке, которую положу в бутылку и спрячу так, что враг не сможет ее найти. Ты же должна сохранить во что бы то ни стало эту бутыль и доставить ее моему преемнику, чтобы он прочитал это имя!
— Ты ведь волшебник и все знаешь, — недоуменно спросила Аймбри, — но как случилось, что именно этого ты не знаешь?
— Часто знание чего-то уничтожает того, кто им владеет, — ответил Хамфри, — кое-какие ответы я могу найти и сам, но ситуация от этого не изменится, могут даже возникнуть новые вопросы, на которые снова придется искать ответы. И так до бесконечности. Но вообще я не могу с определенностью предсказывать то будущее, составной частью которого сам не окажусь, а разгадка, кто именно наложил заклятье на королей, кроется как раз именно там. Ответы на все эти вопросы могут казаться правдивыми, потом они станут ложными, потому что интересы разных людей без конца сталкиваются друг с другом!
Аймбри не совсем понимала, к чему клонит волшебник, но решила на всякий случай промолчать, поскольку сочла, что это некие особенности человеческой логики. В конце концов, Хамфри сам все расскажет, если что-то узнает.
Они выскочили из тыквы на той самой площадке, которая находилась возле замка Ругна, и Аймбри рысью понеслась к замку. Надвигался рассвет, а все эти путешествия все-таки занимали какое-то время. Кобылка быстро прошла через все преграды и доставила волшебника прямо в тронный зал, где королева
