Уйдя в себя, Отто замер. Закрыв ладонью глаза и наморщив лоб, он двигал желваками. Затем, очнувшись, спросил Гюнтера:
– Видишь эту дымку?
Гюнтер и сам, как только выбрался наружу, обратил внимание, что видит все вокруг как сквозь легкий туман.
– Это купол, – сказал Отто. – Этот воздух, перенасыщенный кислородом и испарениями, еще опасен для нас. Потому и тишина такая вокруг.
– Ты задал вопрос и узнал ответ?
– Скорее, мне ответили.
– Кто?
– Вот они, – Отто кивнул в сторону.
Повернувшись, Гюнтер вначале ничего не заметил. Но затем он обратил внимание на медленно проплывающие в воздухе, колышущиеся и слабо мерцающие шары размером с гандбольный мяч. Они были повсюду. Сначала он принял их за солнечные блики, но вскоре увидел, что движутся они с определенной закономерностью. Размытые и еле видимые, шары пересекали границу купола и сразу принимали четкие очертания. Проплыв над головами притихших подводников, они вновь исчезали за чертой окружающей дымки. Затем плавно разворачивались и возникали уже с другого направления.
– Кто они? – Гюнтер перешел на шепот.
– Не знаю. На этот вопрос у меня не возникает ответ.
– Может, это Создатели? Помнишь, Отто, ты мне рассказывал.
– Не знаю.
– А это они нас сюда перенесли?
– Да.
– Зачем? С нами хотят говорить?
– Скорее, нас вызвали на ковер. Только что у меня возникла ассоциация, что называть их следует не Создатели, а, скорее, Созидатели. И я начинаю понимать – почему. А оказались мы здесь потому, что заинтересовали их. Но не строй, Гюнтер, иллюзий на этот счет. Это интерес скорее к удивившему лабораторному зверьку, чем к равному существу.
– Ты хочешь сказать, что мы для них лабораторные мыши?
– Что-то вроде того. А теперь представь: ты занимаешься опытами в лаборатории, а один из подопытных грызунов пытается дать тебе понять, что знает, что ты делаешь. И больше того, он пробует использовать твое оборудование в своих целях! Первый раз, когда взорвался пароход, мы случайно оказались в поле действия их механизма. Но во второй раз мы пытались воспользоваться им осознанно! И это не могло их не заинтересовать.
– То, что каменный круг создан ими, я уже понял, но при чем здесь взрывы?
– Как бы мы пытались защитить какое-нибудь хрупкое оборудование? Я имею в виду людей вообще. Построили бы огромный бункер с толстыми бетонными стенами или упрятали в глубокую шахту. Но они не люди. Они делают это иначе. Если возникает угроза, они просто убирают все оборудование из этого времени. И вообще, я понял, что с таким понятием, как время, они оперируют так же легко, как Эрвин с механизмами наших дизелей… Удивительное все-таки чувство: я думаю, говорю с тобой, ты о чем-то спрашиваешь меня, но я постоянно чувствую присутствие третьего. Он, как опытный суфлер, направляет мои мысли в нужном направлении и подсказывает правильные ответы.
– Отто, спроси: почему я не понимаю их?
– Не обижайся, Гюнтер, что твоя белая фуражка не произвела на них никакого впечатления. Здесь, я думаю, причина в другом: ты прагматичен и прямолинеен. А чтобы быстрее поверить и понять всю, на первый взгляд, кажущуюся нереальность происходящего, нужна большая доля абстрактного мышления. Или, как бы сказали наши доктора, нужно быть немного не в себе. А уж этого у меня в избытке. Любой психиатр, послушав мои теории, начнет лихорадочно вспоминать адреса профильных клиник.
– Но как можно управлять временем? Как можно вернуть то, что уже прошло, и то, чего уже нет?
– На этот вопрос у меня не возникает ответ. Возможно, они считают, что лабораторной мышке этого не понять. Но я могу рассказать варианты использования этого умения. Представь: высокоразвитая цивилизация в определенный период своего развития узнает, что ей угрожает какой-нибудь катаклизм. То ли гаснет звезда-солнце, то ли идет угроза из внешнего космоса. Чтобы решить возникшую проблему и спасти цивилизацию, нужно не меньше тысячи лет исследований, труда, движений в развитии вперед. Что они делают? Сдвигают время назад на тысячу лет, как мы стрелки будильника, и используют полученный выигрыш во времени для своего спасения.
– Отто, от твоих слов меня просто оторопь берет.
– Сам себе удивляюсь. Еще бы понимать то, о чем сказал.
– Мы можем спуститься вниз? – Гюнтер заметил, что кто-то из экипажа свесился на руках, намереваясь спрыгнуть с корпуса лодки.
– Да, купол закрыл лодку полностью, а внутри него мы в безопасности.
Гюнтер прошел по рубке к наклонившемуся вертикально мостику, с него до травы было ближе всего, и спрыгнул вниз. Под ботинками чавкнула мокрая земля, и отпечатались четкие следы от подошв. Рядом приземлился главный механик.
– Командир, происходят странные вещи. – Эрвин, как заговорщик, оглянулся по сторонам.
– Говори.
– Когда я увидел, в каком положении находится лодка, то испугался, что мы останемся без аккумуляторов. Кислота из банок должна была вытечь. Но не пролилось ни капли!
– Всего-то?! Эх, Эрвин, не хватает тебе абстрактного мышления!
– Что? – Главный механик удивленно уставился на командира.
– Говорю, что не видать тебе психбольницы с твоими прямолинейными мозгами.
Гюнтер пошел вдоль корпуса к носу лодки. Горизонтальные рули погружения глубоко врезались в землю, но были целы, будто кто-то аккуратно опустил лодку на траву, позаботившись, как бы ее не повредить. Пройдя мимо покрытого ржавыми потеками острого носа еще на несколько метров вперед, Гюнтер уперся в невидимую преграду. Стена купола была мягкая, но упругая. Пощупав ладонями податливую и вязкую дымку, он пошел назад, к рубке, намереваясь задать через Отто еще уйму вопросов Созидателям. А почему Созидатели? Гюнтер искал взглядом старшего помощника. Отто сидел на корпусе лодки, там, где он его и оставил. С закрытыми глазами, он полностью ушел в себя. Сейчас он общается с ними, догадался Гюнтер. Тогда он попробовал сам задавать вопросы.
«Почему вы Созидатели?» – Гюнтер сосредоточился и попытался четко сформулировать вопрос.
Сначала несмело, будто щадя его хрупкий мозг, накатила первая волна видений: поплыли нечеткие и колышущиеся формы странных животных. То, что это животные, Гюнтер понял потому, что у них были конечности и они ими двигали. Затем они смазались в появившихся нитях растений. А потом и вовсе все вокруг завертелось как в калейдоскопе. Вторая волна взорвалась в голове, как праздничный фейерверк. Вспыхнули звезды, почему-то промелькнуло лицо матроса Лоренца. А затем Гюнтер почувствовал, что земля уходит из-под ног и он теряет ощущение пространства.
– Нет! – Он тряхнул головой и схватился, догадавшись, что падает за борт лодки. – Отто! Спускайся вниз. Здесь трава как настоящая.
– До сих пор не можешь поверить?
Старпом, держась за леера мостика, повис, показав из-под задравшейся куртки круглый живот. Грузно рухнув на влажную землю, он сорвал пучок тонких стеблей, растер их между пальцами и спросил: – Тогда что это все вокруг нас?
– Возможно, гипноз?
– Нет, капитан, это все настоящее.
– Я попробовал задать вопрос – почему они Созидатели? Но ничего не понял. Очень похоже на манипуляцию нашими мозгами. Тебе они их уже промыли, а я еще сопротивляюсь.
– Но ты хотя бы признал, что они существуют. А почему Созидатели? На этот вопрос я знаю ответ. В конце Мелового периода родилась одна из величайших загадок палеонтологии. Палеонтологи всего мира до сих пор не пришли к единому объяснению. А проще сказать, разводят в догадках руками, не представляя,
