волдырь.
— Я тебя еще не так укушу, ничтожный големишка! — пропищал комар.
— Да? — Гранди огляделся по сторонам и приметил большую паутину. — Хочешь это насекомое? — спросил он по-паучьи.
— Еще бы! Если сам есть не будешь, давай сюда — не пропадать же добру.
Гранди встал и посадил комара на паутину:
— Хватай.
В один миг комара опутала клейкая сеть.
Затем паук приблизился и откусил ему голову.
— И поделом, — пробормотал Гранди, сдерживая приступ тошноты. Он вытер руки о матрас, размышляя, с чего это вдруг комар проникся к нему такой злобой.
— Ой! — взвизгнула Рапунцель.
Прямо на голема летела большущая пчела.
Он увернулся. Ударившись о матрас, пчела засадила свое жало туда.
— Опять промашка! — прожужжала она и испустила дух, ибо была из тех пчел, которые умирают, ужалив. Гранди взял ее за крылья и сбросил с кровати.
— Хотел бы я знать, — пробормотал он, — почему здешние насекомые так меня не любят?
— Не только насекомые! — воскликнула Рапунцель. — Смотри!
Теперь к ним с гудением приближалась среднего калибра колибри. Птица нацелила клюв на голема, но он ловко отскочил в сторону. Ударившись с лету о ствол зонтичного дерева, колибри замертво упала на землю. Гранди удивленно подкачал головой:
— Странно. Все они бросаются на меня, как на заклятого врага, даже смерти не боятся.
Кусты зашуршали, и оттуда, разевая усеянную острыми зубами пасть, выскочила крыса.
— Сначала я отгрызу тебе ручонки, потом ножонки, а напоследок головенку, — пропищала она. — То-то будет забава!
— Тебе с ней не справиться! — вскричала Рапунцель.
И действительно, крыса значительно превосходила голема размером и весом и к тому же обладала природным оружием, которого у Гранди не было. Она стала взбираться наверх по ножке кровати.
— Храп! — крикнул голем.
К счастью, кровать стояла в тени. Волосатая лапа высунулась из-под кровати, ухватила крысу и шмякну ла о дерево. Крыса пискнула и упала на землю — уже мертвая. Гранди позволил себе чуточку расслабиться.
— Что-то здесь не так, — проворчал он. — Все эти твари вовсе меня не знают, но…
Закончить свою мысль он не успел — из зарослей выскочило обыкновенское животное, именуемое собакой. Не иначе как, когда чары на границе с Обыкновенией ослабли, некоторые тамошние существа перебрались в Ксанф. Многих сожрали чудовища, но некоторые выжили, к их числу относились собаки.
Пуская слюну из разинутой пасти, собака устремилась к Гранди. Рапунцель завизжала, увеличилась и прыгнула в кусты.
Собака прыгнула на кровать. Гранди увернулся. Она пролетела мимо, перекатилась на бок и злобно прорычала:
— Все равно я прикончу тебя, Гранди!
Оскалив зубы, собака вновь прыгнула на голема. Тот опять увернулся; собака не могла изменить направление полета в прыжке, но снова нацелилась на голема. Он понимал, что это не может продолжаться долго, на дерево ему не забраться, приходилось оставаться на кровати, где рано или поздно псина его поймает.
Злобная тварь совершила еще один прыжок — и бездыханной повалилась на землю от удара дубинкой по голове.
Гранди поднял глаза и увидел Рапунцель, ежимавшую узловатый сук.
— Это ужасно, — сквозь слезы пролепетала девушка. — Я никогда не убивала животных, но выхода не было. Она собиралась тебя съесть.
— Выхода точно не было, — согласился Гранди, силясь сопоставить события и прийти к разумному выводу. — Неужто весь Ксанф сошел с ума?
— Что она там рычала? — спросила девушка.
— Назвала меня по имени, — припомнил Гранди.
— Откуда собаке знать твое имя?
Только сейчас голем наконец сообразил, в чем дело:
— Морская ведьма! Она принимает все новые обличья и в каждом пытается причинить мне зло.
.. — Она ненавидит тебя, — согласилась Рапунцель.
Из джунглей донесся душераздирающий рев.
Потом появилась химера.
— Мы погибли! — закричала красавица.
— Надо же, мы и знать не знали, что она предпримет, если не получит твое тело, — обреченно промолвил Гранди. — И вот результат.
Теперь она еще опаснее, чем когда была ведьмой или призраком.
Химера — одно из самых свирепых чудовищ Ксанфа. У нее змеиный хвост, когтистые лапы и Две головы — львиная и козлиная.
— Ну, безмозглый големишка, — проблеяла козлиная голова, — сейчас тебе придет конец! И как только в твою пустую башку втемяшилась дурацкая мысль, будто ты способен противостоять такому созданию, как я?
— Что она говорит? — спросила Рапунцель, содрогаясь от ужаса.
— Р-р-расскажи ей, — прорычала львиная голова. — Я говор-р-рю интересные вещи. Например, что я собираюсь сожрать и тебя, и подкроватное чудовище, причем живьем, кусочек за кусочком.., если только…
— Она предлагает мне сделку, — сказал безмерно удивленный Гранди.
— Какую? — спросила девушка. Она тоже была сбита с толку.
— Растолкуй ей, голем, — проблеяла козлиная голова. — Я уничтожу и тебя, и подкроватное чудовище, если девчонка не вернется ко мне.
Наконец-то стал ясен смысл происходящего.
Морская ведьма не отказалась от своего намерения вернуть Рапунцель в Башню из Слоновой Кости.
— Я ей этого не скажу! — заявил Гранди.
— Еще как скажешь! — проревела львиная голова. — Не то я сожру не только тебя, но и ее.
К сожалению, угроза не казалась пустой. Если. морской ведьме не удастся вернуть пленницу, ей останется лишь месть. Вряд ли колодунья позволит Рапунцель свободно распоряжаться своей судьбой. Так не лучше ли, по крайней мере, сохранить девушке жизнь?
— Я и без перевода знаю, чего она хочет! — неожиданно воскликнула Рапунцель. — Ничего не выйдет, лучше мне умереть!
— Тогда умри! — проревела львиная голова. — Но сначала, дуреха, ты полюбуешься на то, что я сделаю с твоими приятелями. Может, и передумаешь, зрелище будет не для слабонервных. — Чудовище двинулось вперед.
Кусты снова зашевелились. Из леса не могло появиться новое воплощение ведьмы, ведь химера оставалась в живых. Значит, приближался кто-то другой.
Заросли раздвинулись, и показались рослый мускулистый мужчина и красивая молодая женщина.
— Джордан! Панихида! — с огромным облегчением воскликнул Гранди.
Химера повернула к вновь прибывшим одну из своих голов.
— Никто тебя не спасет, Гранди, — прорычала она. — Я разделаюсь и с этими жалкими людишками.
Голем не мог не подивиться странному совпадению, которое привело его знакомых в нужное место как раз вовремя, но сейчас было не до раздумий.
