патриотическая кодификация КПРФ не нуждается в дополнительных пояснениях. Либеральные демократы В.В.Жириновского выступали в общественных представлениях в образе сторонников принципиальных реформ и решительных патриотов. Наконец, что априори не вполне ожидаемо, 'Наш дом – Россия' В.С.Черномырдина попадал в ячейку демократов, но антиреформаторов – очевидно, по контрасту солидного по возрасту и виду выходца из номенклатуры премьера Черномырдина с его предшественником на посту, 'чикагским мальчиком', 'завлабом' Е.Т.Гайдаром. О степени работоспособности предложенного деления читатель может судить, обратившись к количественному сравнению теоретических данных с действительными, которое представлено на рис. 3-12.
Оставаясь в пределах той же разновидности кватерниорных партийных систем, со временем может меняться конкретный состав конституирующих идеологических штампов. В частности, в состоянии переходить от одного актора к другому подразумеваемая позиция 'жертвы' (например, коммунисты играли эту роль в горбачевский период, а к 1995 г. обрели уверенность и вальяжность). Таким образом, значение паттерна шире, чем одного предложенного образца. Впоследствии будут представлены прецеденты иных кватерниорных систем, но пока еще рано покидать настоящую модификацию: единственный пример – не доказательство.
Не лишено занятности, что след сходных пропорций можно обнаружить уже в итогах первых в новой России парламентских выборов. Принятие новой конституции, избрание только что созданной Государственной Думы состоялись в декабре 1993 г., т.е. на волне острейшей политической конфронтации, сопровождавшейся выстрелами танков в Москве (см. в главе 2 о третьей 'подбифуркации' в России). До настоящей стабильности было еще далеко, и более поздняя кватерниорная система еще не сложилась. Тем не менее акт выборов обладает определенной устойчивостью, поэтому попробуем проверить количественные соотношения.
В число лидеров парламентской гонки попали три партии или избирательных объединения: 'Выбор России' Гайдара, получивший по спискам 17,8% голосов, ЛДПР Жириновского с 26,2% и КПРФ – 14,2% [99, c. 111]. Скелет четырехпартийности еще не успел полностью сложиться, но реальное на тот момент положение все же похоже на ее первое, еще грубое, приближение. В системе выделился превалирующий элемент – ЛДПР. Оставшиеся два добились примерно одинаковых результатов. Чтобы снизить влияние политической нестабильности на оценку, целесообразно вычислить их среднее значение. Среднее арифметическое 17,8 и 14,2 равно 16,0%.
В модели двойного золотого сечения отношение любого из двух одинаковых средних элементов к главному должно составлять – см. выше – 0,618, или 61,8%. Проверим, какой оказалась эта величина в действительности. Частное от деления 16,0% на 26,2% равно 0,611, или 61,1%, т.е. с неплохой степенью точности совпадает с 61,8%. Такой факт позволяет предложить некоторые выводы.
На первых этапах реформ, до осени 1993 г. включительно, основная интрига внутренней политической жизни России заключалась в конфронтации рефоматорских сил, 'демократов', с одной стороны, и коммунистов (в тогдашней этикеточной терминологии 'патриотов'), с другой. Результаты борьбы этой пары негативно отразились на положении большинства населения, а в апогее привели к вооруженным беспорядкам в Москве, к безудержной истерической кампании в масс-медиа. Полностью солидаризируюсь с оценками, некогда данными выборам 1993 г., – голосование было протестным, и массовый протест нашел выражение в снижении влияния как реформаторов, так и КПРФ. На политическую арену устремилась совершенно новая сила, продекларировавшая активное неприятие обоих недавних властителей общественных умов и сердец, ей и досталось больше всех голосов. В настоящем случае нас не интересует тот факт, что 'третяя сила' оказалась абсолютно неконструктивной, представив скорее пародию на новую идеологию и программу. Для нас важнее, что она воспринималась в качестве
Впрочем, вниманию читателей можно предложить и более непосредственные, а значит, и более убедительные иллюстрации четырехчастного разделения электорального поля.
У Красноярского края в глазах политологов сложилась репутация своеобразной 'России в миниатюре', полномочного репрезентанта существующих политических настроений по стране в целом. Там и там примерно одинаковы демографическая и социальная карты, до самого последнего времени красноярские электоральные показатели почти всегда совпадали с общероссийской статистической нормой (4). Вдобавок выборы в краевое законодательное собрание проводятся по той же смешанной мажоритарно- пропорциональной системе, как и в Государственную Думу, принят аналогичный 5%-й барьер. На состоявшихся в 1997 г. региональных выборах из множества избирательных объединений этот барьер преодолели также четыре: блок 'коммунисты и аграрии' собрал 24% голосов, движение 'Честь и Родина. Александр Лебедь' – 14%, возглавляемый заместителем губернатора 'Союз дела и порядка' – 13%, 'Яблоко' – 7% [30].
Заслуживает внимания не только типологическая идентичность состава ведущих объединений общероссийским: 1) коммунисты, 2) националисты (в нише ЛДПР здесь расположилось патриотическое движение генерала Лебедя), 3) партия власти (вместо общероссийского НДР, возглавлявшегося 'заместителем Ельцина', премьером Черномырдиным, перед нами партия местных начальников во главе с заместителем губернатора), 4) то же самое 'Яблоко'. Больше всего нас волнуют цифры.
Как и на выборах в Думу 1995 г., националистам и 'партии власти' отдало предпочтение почти одинаковое число избирателей, коммунисты – безусловные лидеры, у 'Яблока' – роль 'младшего брата'. По-прежнему предмет исследования составляют не абсолютные доли, а отношение ведущих акторов между собой. Поэтому сравнению с теорией должно предшествовать приведение экспериментальных данных к нормативному виду. Суммарный процент голосов, поданных за четыре объединения, составляет 58%. Чтобы привести их к 100%, необходимо использовать переводной коэффициент 100 / 58. Для удобства представим результаты в таблично-графической форме:
Соответствие теоретических значений реальным вновь, по всей видимости, следует признать удовлетворительным.(5)
Чтобы не сложилось превратное впечатление, что ареалом указанной разновидности кватерниорных систем служит только Россия, рассмотрим еще хотя бы парочку прецедентов: из современной Молдовы и из бывшей Восточной Германии.
По результатам выборов 21 марта 1998 г. в Молдове в парламент сумели пройти четыре партии и движения (остальные пятнадцать не преодолели 4%-ный барьер). Согласно сообщению 'Известий' [287], на первое место, как и в России, вышла Коммунистическая партия, руководимая Владимиром Ворониным, с 30 процентами голосов. Второе место – у правой Демократической конвенции, глава – бывший президент Мирча Снегур, 18,5%. Центристское 'Движение за независимую и процветающую Молдову' собрало 18,1%. Правой прорумынской Партии демократических сил (лидер – Валериу Матей) отдало предпочтение 8,4%. В данном случае
В специальных комментариях сопоставление, по- видимому, не нуждается. В очередной раз у двух политических акторов (в данном случае у Демократической конвеции и Движения за независимую и процветающую Молдову) – примерно одинаковые электоральные базы. В четверке выделяется лидер (Коммунистическая партия Молдовы) и аутсайдер (Партия демократических сил). Количественное соответствие цифр свидетельствует о дескриптивной состоятельности модели двойного золотого сечения.
Последний пример – удобный повод, чтобы подчеркнуть одну из особенностей кватерниорных систем: безусловного победителя в таких системах, как правило, нет. Для того, чтобы добиться количественного перевеса в парламенте и проводить свои законодательные инициативы, всем приходится вступать в коалиции, и это еще открытый вопрос, какая из них будет сильней. Так, в молдовском парламенте коммунистам не удалось блокироваться ни с одним из объединений (надежды возлагались на центристов из блока 'За демократическую и процветающую Молдову'), – блок Мирчи Снегура предпочел вступить в правый альянс [288]. Как итог, в парламенте сложилось правое большинство из трех некоммунистических партий, а золотым призерам, коммунистам, пришлось удовольствоваться ролью оппозиции. Однако главный наш интерес – не политическая комбинаторика или механика, а цифры.
Результаты региональных выборов 1998 г. в земле Саксония- Анхальт повергли в шок
