Число и культура

нечетных n), в конкретных же культурных операциях к формальной общности обычно не стремятся, вполне удовлетворяясь тем, что удается подыскать значение, подходящее к конкретному рассматриваемому случаю. Следовательно, на деле элементарной математики оказывается вполне достаточно.

П. 2 Системы со значимым порядком размещения элементов.

П.2.1 Золотое сечение: западная и восточная парадигмы

На протяжении всей первой главы использовалась одна важная предпосылка, которая упоминалась лишь мимоходом. В приложении нас менее жестко связывает требование не тормозить и не усложнять изложение, поэтому теперь уместно сказать и о ней.

Каким образом подсчитывалось количество отношений, или связей, в системе? Элемент а1 связан с элементом а2 , и без специальных оговорок предполагалось, что это то же самое отношение, что и связь элемента а2 с элементом а1. В случае бинарных отношений пара (а1 , а2 ), таким образом, считалась тождественной паре (а2 , а1 ). В курсах комбинаторики в таких случаях говорят о независимости групп элементов от порядка их размещения, т.к. во внимание принимается только списочный состав элементов. Во многих ситуациях такое предположение вполне оправданно. Так, при рассмотрении модели трехмерного физического пространства на роль элементов могут быть назначены координатные оси x, y, z, а отношениями становятся координатные плоскости (см. раздел 1.3). Каждая координатная плоскость описывается совокупностью пары осей, при этом плоскость (x , y) – та же самая плоскость, что (y, x); плоскость (x , z) совпадает с (z , x), а плоскость (y , z) – с плоскостью (z , y). Порядок размещения тут роли не играет.

Аналогично, при исследовании совокупности трех хронологических областей – прошлого, настоящего, будущего – привлекалось представление о бинарном отношении предшествования: прошлое раньше настоящего, настоящее раньше будущего и прошлое раньше будущего. Если вместо отношения 'раньше' мы возьмем противоположное ему 'позже', мы не получим дополнительной информации: например, из того, что прошлое раньше настоящего, вытекает, что настоящее позже прошлого. Отношения 'раньше' и 'позже' абсолютно симметричны.

На первый взгляд покажется неожиданным, что гипотеза сходной симметричности имплицитно заложена и в представлении о системе лиц местоимений. Конституирующей для нее, как мы помним (см. раздел 1.3), служила ситуация диалога. Если, скажем, первое лицо, Я, фиксирует непосредственно говорящего, то Ты – ведущий адресат сообщения, или реплики. Отношение Я к Ты – отношение говорящего к слушающему, активного к пассивному, тогда как деятельность Ты здесь сводится к восприятию и пониманию. Поостережемся полагать как в предыдущем примере, что из одного сразу же следует другое. Пара (Я, Ты), повторим, – суть говорение, пара (Ты, Я) – слушание, т.е. принципиально разные типы активности, следовательно, разные отношения. Из факта, что Я высказывается, отнюдь не само собой разумеется, что Ты его действительно слушает. В языке, однако, оказался зафиксированным не гипотетически допустимый ущербный и 'больной' диалог, когда адресат сообщения имеет возможность пропускать мимо ушей ему сказанное, а диалог настоящий, 'здоровый', при котором из того, что Я говорит, твердо вытекает, что Ты слушает. Такая негласная предпосылка, по всей видимости, заложена и в теоретическую модель грамматиков, заведомо отказавшихся рассматривать диалог слепого с глухонемым или его аналог из сумасшедшего дома или парламента. После сделанной оговорки мы уже вправе констатировать наличие логической симметрии: подобно тому, как утверждение 'настоящее раньше будущего' эквивалентно истине 'будущее позже настоящего', пропозиция 'Я говорит' с несомненностью означает 'Ты слушает'. Подобному представлению, вероятно, также способствует и то, что Я и Ты в перемежающихся репликах диалога постоянно меняются местами (говорящий превращается в слушающего и наоборот). Ученые грамматики создавали по возможности универсальную модель, и свойство инверсивности взяло на себя функцию симметричности.

На протяжении всей первой главы мы и ограничивались подобными случаями, не без оснований полагая, что они являются самыми распространенными, особенно в современной культуре. Однако было бы опрометчивым утверждать, что упомянутое условие справедливо всегда и альтернатива ему в культуре начисто игнорируется. Какие изменения необходимо внести в нашу модель, если возникнет необходимость учесть порядок размещения элементов: если, скажем, отношение первого элемента ко второму не равносильно отношению второго к первому и т.д.? – Учебники комбинаторики рекомендуют вместо количества сочетаний воспользоваться количеством размещений.

Нет нужды заново выводить дескриптивное уравнение, ведь требуется всего одно изменение, которое мы уже обсудили. Новое уравнение примет следующий вид:

М = А м n ,

( П.4 )

где А Mn – число размещений из М элементов по n, а остальные обозначения прежние.

Выпишем формулу для числа размещений (см., например, [235, c. 525]) и подставим ее в правую часть:

М = М! / ( М – n)!

( П.5 )

При n = 2 (в системе заданы бинарные отношения) уравнение (П.5) превращается в

М = М (М – 1).

Помимо уже привычных решений М = 0 и М = ?, существует еще одно, так сказать, позитивное и содержательное: М = 2. Два первых полностью совпадают с таковыми из прежней модели и ничего нового об их интерпретации у нас нет сообщить, последнее же существенно отличается. Если в простой целостной системе со значимым порядком размещения элементов заданы бинарные отношения, то в этой системе должно присутствовать всего два элемента.

Как и прежде, результат очень просто проверить. Если в системе два элемента, то и возможных отношений (т.е. пар) также два – (а1 , а2 ) и (а2 , а1). Пары признаются различными, т.к. мы договорились учитывать порядок размещения, или следования. Например, если мы возьмем два города А и В, а отношением между ними будем считать путь из одного в другой (очевидно, это бинарное отношение), то во внимание в настоящем случае принимается не только объективное и обезличенное расстояние между ними (в противном случае мы оказались бы отброшенными в нашу прежнюю модель), но и направление движения. Путь из города А в город В – не то же самое, что из В в А, различаются прямой и обратный, это отношение, как выразились бы математики, некоммутативно. Нетрудно заметить, что такие случаи достаточно распространены в нашей культуре.

Подобная логическая ситуация, похоже, по существу заложена в дуальной логике как таковой. Наличие двух возможных ответов 'да' и 'нет' (одновременно с принципом исключенного третьего) соответствует бинарности как элементов, так и отношений, а с учетом того, что настоящая система полагается полной, замкнутой, связной, простой, она удовлетворяет всем необходимым условиям. Под той же крышей пребывает и представление о добре и зле. Их отношения, разумеется, дуальны: соревнование, спор, борьба. При этом значим порядок их размещения: добро относится к злу не так же, как зло к добру, а восхождение от зла к добру, конечно, не эквивалентно обратному движению, т.е. нисхождению: n = 2, М = 2. Сейчас для нас, однако, важно и другое. Нашей прежней модели, если это еще не забыто, не удавалось справиться с ситуацией М = 2 (такое решение никак не хотело появляться, а при наиболее подходящем для него значении n = 1 дескриптивное уравнение обращалось в тождество, т.е. ему удовлетворяло не только М = 2, но и любая величина М, см. раздел 1.5), зато настоящая модель его уверенно схватывает.

Зато, коль скоро мы вознамерились учитывать порядок размещения элементов, то, не считая тривиального случая n = 2, М = 2, нам придется навсегда забыть о 'хороших', т.е. целочисленных, решениях для числа элементов М. Уже при n = 3, в чем вскоре предстоит убедиться, число элементов превращается в иррациональное, со всеми вытекающими отсюда последствиями для возможности его логического представления и актуализации в реальной культуре.

Анализ целостных систем с заданными тринитарными отношениями, когда значим порядок размещения элементов, представляет, однако, самостоятельный интерес, пусть и далекий от непосредственного предмета первой главы, зато тесно примыкающий к теме третьей. Поэтому стоит все- таки решить уравнение (П.5) при n = 3. Подставив последнюю величину в уравнение, после надлежащих сокращений получим:

М = М (М – 1) (М – 2).

К вариантам М = 0, М = ? мы уже успели привыкнуть. Процесс поиска остальных корней заключается в решении оставшегося (после сокращения одинаковых сомножителей М в правой и левой частях) квадратного уравнения

М2 – 3М + 1 = 0.

Значение корней составляет

М = (3 ± v5) / 2.

( П.6 )

Число элементов выражается здесь хотя и вещественной, но иррациональной величиной. В рамках первой главы мы избегали работать с такими, т.к. трудно сообразить, что вообще это может означать: система состоит из иррационального количества элементов. Проще всего было бы поступить так и в настоящем случае, однако на сей раз попробуем