– Никогда больше такого не делай! – Аврора отняла у сына маску. – Не пугай братика, он же болеет!
– Да, болеет… Все вы только с ним, с ним. – Димка снизу вверх хмуро смотрел на мать. – Бабушка его чуть ли не с ложки кормит…
– Да ведь, когда ты болел, я все время с тобой была. Помнишь?
– Ничего я не помню, и вообще, чего мы сюда приехали? – Димка капризничал. – Тут мрак какой-то, в туалете из толчка воняет. И где папа? Почему он к нам так давно не приезжает? Когда мы домой поедем, к папе?
– Мы не поедем к папе, – отрезала Аврора, но тут же смягчилась: – Мы переедем отсюда на новую квартиру. Очень скоро. Все вчетвером – вы, я и бабушка. У вас с Кирюшей будет большая солнечная комната, детская. Такая же, как дома, даже еще лучше. И много-много новых игрушек.
Маленький Кирюшка завороженно слушал, забыв про испуг. Затем потянулся к маске, которую Аврора все еще держала в руках.
– Мама, дай, дай мне!
– Нет, эту гадость я сейчас же выброшу, – Аврора решительно двинулась на кухню. Вслед захныкали оба – и старший, и младший. С кухни прибежала мать Авроры.
– Ну, что тут у вас еще такое?
Дети наперебой кричали: «Хочу, дай, дай мне!» Аврора выпустила маску из рук. Ее тут же подхватил младший, Кирюшка, нацепил на себя, начал прыгать на подушках, лая, блея, кукарекая, пугая бабушку.
В это время снова зазвонил телефон.
– Мама, уйми их, ради бога, сказку какую-нибудь им почитай! – стараясь перекричать детей и телефон, крикнула Аврора.
– Хочу оловянного солдатика! – кричал Кирюшка. У него от восторга получились не все буквы и выходило «ловянного».
– Нет, про Гарри Поттера! – протестовал более просвещенный старший. – Про школу колдунов!
Телефон надрывался. Аврора решила, что это снова из «Столичного сплетника» – госпожа Лягушкина.
– Алло! Это что, опять вы? Я же сказала, чтобы вы не смели мне сюда звонить!
– Это из ГУВД области, начальник отдела убийств майор милиции Колосов, – ответил в трубку несколько озадаченный мужской баритон. – Здравствуйте, Аврора, мы с вами однажды уже разговаривали, но я ничего такого от вас не слышал.
– Извините, я просто ошиблась, обозналась, – Аврора смутилась, – еще раз простите. Я вас, конечно, помню. Что-то случилось?
– Мне необходимо снова побеседовать с вами. Это довольно срочное дело. Вам удобно в десять в понедельник? Только у меня к вам большая просьба. Вы ведь знали адрес Студнева. Ну, где он живет за городом, в поселке Столбы? Так вот, давайте встретимся в Столбах. Я вам сейчас адрес продиктую местного отдела милиции. Вы человек известный в столице, заметный, пресса вами сильно интересуется. Я думаю, не стоит вам больше в ГУВД приезжать.
– Не стоит, – согласилась Аврора. – А что все-таки случилось? Ладно, диктуйте адрес. Я приеду в эти ваши Столбы.
Никита Колосов позвонил певице по мобильному телефону из машины, как только отвез Катю домой. Вообще-то сначала он собирался вызвать на допрос ее мужа – Гусарова. Но того еще надо было достать.
По дороге в Москву из Пироговского Катя то и дело в разговоре возвращалась к Симонову: зачем приехал, как необычно вел себя, почему не подошел к могиле, отчего не хотел прилюдно встречаться с Моховым, Сайко, которых хорошо знал. Она говорила о Симонове не умолкая. А Никита философски размышлял о том, что вот он и выполнил свое желание – побывал в Пироговском, увидел семью священника и ничего, ровно ничего не понял. Потому что увидеть мельком, со стороны, – это еще не означает понять. И вообще, как все странно: похороны Воробьевой он для себя отследил. А вот похороны главного фигуранта Студнева прошли как-то мимо. Все дело, наверное, было в том, что Студнева хоронили в четверг, а все они по горло были заняты убийством Воробьевой, произошедшим в среду.
Имелась, правда, оперативная видеосъемка, сделанная на кладбище, и Колосов ее бегло просмотрел, с удивлением отметив, что среди пришедших на похороны Студнева не было никого из тех, кто сидел с ним за одним столом в «Аль-Магрибе». Не было даже Авроры…
А Катя все говорила и говорила о Симонове. Колосов начал потихоньку прислушиваться и вдруг ревниво отметил, что чаще всего у нее проскальзывают такое словечки, как «симпатичный», «занятный», «внешне очень даже ничего».
– Ему солдат удачи надо играть в сериалах, – заметила Катя, – он неплохо бы смотрелся в камуфляже с «калашниковым» на броне танка. Ты не заметил, Никита, что-то в нем от молодого Шварца есть в «Хищнике» – тот же грубоватый шарм… А младший брат Воробьевой – Юрий – тоже ничего. Только совсем еще мальчишка. Ты говоришь, он геодезический кончил?
– Да, – машинально откликнулся Колосов, – институт геодезии и картографии.
– У Сережки Мещерского там приятель когда-то учился. А потом, бедняжка, все летал в Якутию на какие-то исследования.
– Летал? – Никита думал о своем. – Почему летал?
– Ну, в экспедицию. Там есть еще какое-то слово в названии: институт геодезии, картографии и еще чего-то там, я забыла, – легкомысленно болтала Катя. Она очень оживилась, как только они уехали с кладбища. Все-таки день был солнечный, летний. – Вот как раз тот самый факультет, название которого я забыла, приятель Мещерского и кончил…
