– Зачем же нужно так его мучить?
– Мучить? Но это работа, это научная работа. Это исследование. Мы наблюдаем и изучаем мозг примата, его реакцию – адекватную, неадекватную, нормальную, аномальную. Пытаемся выявить и некоторую патологию, ее причины. А главное – возможность воздействия на поведение животного, контроль за ним.
– И с центром памяти вы таким же образом экспериментируете?
– Да, – Званцев настороженно прищурился. – Я показал вам основное, естественно, это, так сказать, каркас всего. А мы занимаемся всей этой проблемой более подробно. Помните, тот наш разговор о Флоре? Так вот. Без подобных экспериментов понять то, что с ней происходит, невозможно. Сначала надо выявить весь механизм явления, установить закономерности, изучить…
– У нее тоже и у Чарли… – Колосов кивнул на клетки. – У них тоже «жучки» в мозгу?
– Нет, эту часть исследований мы ведем только на Хамфри. Он на нас не в обиде, молодчина. Ну, заслужил, заслужил, сейчас тебе станет лучше. – Званцев опять включил свой пульт, и Хамфри вдруг возбужденно запрыгал по клетке, радостно хихикая и подвывая, словно его снова переполнила радость. Никите показалось, что он слышит смех безумного.
Они вернулись к избушке. Званцев снова опустился на ступеньки, Колосов остался стоять.
– Вы добрый человек, Никита Михайлович. Мягкий, несмотря на род вашей службы, – Званцев смотрел на него снизу вверх. – Я догадываюсь, что кое-что вам было неприятно сейчас видеть. Но поверьте, это не издевательство над животным, не наше праздное бездушное любопытство. Это серьезная работа. На карту тут многое поставлено. Мозг антропоида и мозг человека во многом сходны. И тот, и другой требуют изучения, это азбучная истина. У познания же нет легкого пути. Видите ли, так уж заведено, что все в этом мире – от оружия до лекарств – сначала испытывается. Как – вопрос особый. Но нас должен интересовать только конечный результат.
– Кого это – нас, Олег?
– Вас, меня, ваших и моих детей. Им жить в мире после. Наверное, вам хочется, чтобы они были здоровыми, духовно развитыми, счастливыми. Полноценными, наконец?
– У меня нет детей.
– А у меня есть, – Званцев помрачнел. – Я вам никогда не говорил: я развелся с женой. А наша единственная дочь находится в спецбольнице. Церебральный паралич. Ей семь лет. Она не разговаривает и никогда меня не узнает. Дурная наследственность.
Колосов опустился рядом с ним на ступеньки.
– Как долго они живут? – спросил он после паузы.
– Обезьяны? Иногда два, иногда три года.
– А потом?
Званцев равнодушно пожал плечами.
– Потом обычно мы приобретаем новых. Как сейчас будем выходить из положения, понятия не имею. Средств у института нет.
– Вы видели в четверг Балашову?
Вопрос явно оказался неожиданным: Званцев вздрогнул.
– Да. Утром. Мы ведь приехали в институт рано. Кажется, в одиннадцать Нинель с Павловым Витей приехали из банка. Я с ними в вестибюле столкнулся.
– Вы с ней говорили?
– Ну да, как обычно, мы ведь давно не виделись. Я с весны отсюда практически не вылезаю. Она все же теперь мой начальник… Была, да… Говорили, о чем подчиненные говорят с теми, кто ими командует.
– Во сколько вы получили деньги?
– Около двенадцати, может, позже. Там была очередь.
– А потом?
– Потом я пошел в нашу лабораторию. Тоже, знаете ли, сто лет уже не заглядывал. К тому же мне там надо было пополнить кое-какие записи. Все равно делать было нечего: на электричку мы не успевали до перерыва.
– Да, перерыв этот… Где лаборатория располагается?
– На первом этаже.
– И наверх в музейные залы вы, значит, не поднимались?
– Зачем мне было туда подниматься? – В глазах Званцева мелькнула колючая искорка. И тут же погасла. – Между прочим, меня обо всем этом там, на месте, следователь прокуратуры спрашивал. Все есть в протоколе моего допроса.
«Спрашивал, да правды не узнал», – подумал Никита.
– Извините, мне надо работать. Я еще чем-то могу быть вам полезен, Никита Михайлович?
– Да нет, уже нет. Спасибо.
– А скажите, это правда, что Балашову убили нашим экспериментальным образцом? – спросил вдруг Званцев. – Мне Пухов и насчет бабы Симы что-то говорил, только я не понял.
– Калязину убили мустьерским рубилом, изготовленным в лаборатории вашего института. И других тоже.
