конечность единорога. Животное не отпрянуло, стерпело боль, и мне удалось медленно переложить ногу поближе к пучку травы.
Немедленно листья костоправа затрепетали, стебельки зашевелились и обвили место перелома. Потом они вдруг стиснули ногу, и что-то глухо треснуло. Единорог издал болезненное ржанье и взбрыкнул.
– Что случилось? – вскричала девушка.
– Кость стала на место, – объяснил я. – Такова магия этой травы.
Девушка уставилась на исцеленную ногу животного.
– В самом деле! – выдохнула она. – Она здорова!
– Не совсем. Но через пару дней кость срастется окончательно, если мне удастся найти нужные травы. Во всяком случае, ноге животного требуется отдых.
– Гортензия не животное! – резко сказала девушка. – Она единорог.
У меня не было привычки спорить с девушками.
– Единорог, – согласился я.
– Эта трава... Как ты думаешь, она сможет излечить мою лодыжку?
Я пожал плечами.
– Сможет, если у тебя в самом деле перелом.
Девушка вытянула ногу. Я помог ей положить лодыжку в траву, и стебельки тут же оплели опухоль. Нога была, грязная, в синяках, и все же очень красивая.
– А это больно? – спохватилась девушка. Руки и лицо у нее тоже были очень грязны – видимо, ударила лицом в грязь.
– Это быстро, – успокоил я.
– Тогда подержи меня.
По причине отсутствия опыта держал я ее весьма неловко. Просто встал на колени и взял ее под мышки. Она уткнула мне голову в грудь и обхватила меня руками.
Растение напряглось. Затем послышался щелчок.
– О! – выдохнула девушка, больно впиваясь в меня пальцами.
– Готово, – сказал я. – Скорее всего, это была трещина. Только старайся теперь ходить поменьше.
– Теперь уже полегче, – сказала она, подняв голову с моего плеча и утирая слезы тыльной стороной ладони. – Но ходить все равно придется – не голодать же мне!
– Еду я тебе принесу, – сказал я без всякого к тому повода. – Съестное я искать умею.
– О, правда умеешь? – восхитилась она, и я ощутил блаженство, хотя повода к этому опять-таки не было ни малейшего.
Я пошел поискать для девушки чего-нибудь вкусненького. Мне повезло набрести на хлебное дерево и на заросли молочая. Набравши булок, молока и чая, я вернулся на поляну.
Единорог оправился настолько, что уже щипал траву, передвигаясь на трех ногах. Девушка сидела, прислонясь спиной к железному дереву, и пыталась привести себя в порядок. У нее были каштановые волосы, карие глаза, тонкая талия и полные бедра. Под юбкой она носила шорты, но даже это не портило красоту ее ног. С виду она была старше меня на пару лет, но казалось, что на все пять.
Я разложил снедь на траве.
– О-о, чудесно! – воскликнула она в восторге. – Какая прелесть!
Я уставился на нее, как дурак, и ничего не ответил.
– Присаживайся, – предложила она. – Мы должны все это съесть, чтобы ничего не испортилось.
И опять я был рад подчиниться.
Она приступила к трапезе. Все девушки владеют удивительным искусством есть и болтать одновременно.
– Мы еще до сих пор не познакомились, – говорила она, жуя булку. – Меня зовут Мари-Анна. У меня талант вызывать копытных и наделять их разумом. А как зовут тебя и какой у тебя талант?
– Зовут Хамфри. Я... Нет у меня никакого таланта.
– Ты хочешь сказать, что он у тебя еще не проявился?
– Да, наверное. – Нигде не сказано, что каждый должен иметь талант, но большинство полагает иначе, поэтому я чувствовал себя несколько неловко.
– Ничего, проявится со временем. Мне пятнадцать лет. А тебе?
Я изумленно уставился на нее.
– Так мало?
– Ну да. А тебе?
– Мне... Да мне тоже пятнадцать.
Теперь уже она уставилась на меня.
– Так много?
– Ну да, – хмуро сказал я. На лице ее было написано недоверие.
– Ты что, гном?
– Да нет, я человек. Просто похож на гнома.
– О, извини, – сказала она без тени смущения. Кажется, она все-таки сомневалась, что я говорю правду. Потом огляделась и спросила: – Нет ли здесь какой-нибудь воды поблизости? Я имею в виду, озера или речки, чтобы помыться. Ты в грязи, а я и подавно.
– Мне тут попадалась речка по дороге. Но не собираешься же ты мыться вместе со мной!
– Именно собираюсь! – сказала она в выразительной женской манере. – Или опаздываешь?
– Куда?
– Ну ты ведь куда-то шел, не так ли? И уже пришел бы, если бы не мы с Гортензией.
– О! Нет! Просто брел из Деревни Провала сам не знаю куда.
– Из какой деревни?
– Провала.
– В первый раз слышу. Что за Провал?
Тут я вспомнил: на деревню ведь было наложено Заклятие Забвения. Я там жил все время и поэтому помнил, что есть такой Провал, но Мари-Анна была не местная! Даже если бы я объяснил ей, в чем дело, она бы тут же все забыла. Таково уж свойство древних заклятий.
– Просто трещина в земле. Не в этом дело. Видишь ли, я хотел поискать местечко поинтересней.
– Ну, там, откуда я родом, тоже не слишком весело! Наше село стоит на берегу реки Сам-Джем, и единственная интересная вещь в округе это драконы, но с ними лучше не связываться. Да ты и так это знаешь! Летающий дракон чуть было нас не прикончил. Я-то думала, что мы уже на безопасной территории, но не тут-то было!
– Весь Ксант их территория, – сказал я. – Мне казалось, что там, куда я иду, их поменьше.
– Ты что, глупенький? Там же Страна Драконов!
Я был испуган.
– Кажется, я не туда забрел.
– Ну так поворачивай и пойдем вместе. Я ведь тоже иду сама не знаю куда.
– Ты хочешь путешествовать со мной? – недоверчиво переспросил я.
– Ну, ты помог мне, да и выглядишь безобидно. Путешествовать одной и скучно, и опасно. Если бы Гортензия не пропорола рогом этого дракона, нам бы обеим конец. Кроме того, ты так много знаешь. И про костоправ, и про хлебные деревья. Ты просто находка для девушки в беде!
Что тут делать: сам не знаю как, но я понравился Мари-Анне. Честно говоря, мне не верилось, что она моих лет, но, с другой стороны, зачем бы ей лгать? Командовать она любила, как и все девушки, но до моей сестры ей, конечно, было далеко.
– Ну, если ты так хочешь, – вроде бы колеблясь, согласился я. В те юные годы для меня еще было важно, что обо мне подумают окружающие.
– Я вызову тебе единорога, – радостно сказала она. Вложила пальцы в рот и свистнула.
– Но...
Однако уже раздался стук копыт. К нам приближался единорог-самец.
– Помоги мне встать, – сказала Мари-Анна.
Я неуклюже взял ее под мышки и попытался приподнять. Не вышло. Тогда она протянула мне руку, и