Алмазном фонде изделий отечественной ювелирной промышленности, созданных по его дизайну. И в том же году в Милане и Лондоне его же выставка и тоже ювелирных изделий. Тут вот перечислено: из золота, платины, бриллиантов в «духе современного минимализма».
– Да откуда я знаю? Мы тебе выгребли все, что по этому светилу сейчас в Интернете.
– А, ну если в Интернете… – Колосов вздохнул. Сам он не любил компьютеров. Терпел один- единственный допотопный в кабинете, потому что того требовал главковский служебный престиж.
Последней в списке шла фамилия Хованской. Сведений на нее было немного: год рождения, адрес, и снова эти традиционные «не значится, не привлекалась». Образование – среднее медицинское, место работы (тут Колосов удивленно хмыкнул) – Центральный госпиталь бывшего КГБ – ныне ФСБ, адрес… Юлия Павловна уволилась с работы по собственному желанию в 1991 году. Что ж, возраст все-таки, подумал Колосов. Стоп, а вот это уже интереснее… С 1991 года лицензия на частнопредпринимательскую деятельность в области здравоохранения… Школа холистической психологии, адрес… «Тот же, что дал Модин», – отметил Колосов. И новый адрес: Москва, шоссе Энтузиастов, дом… телефон-факс…
К справке по Хованской была подколота и тоненькая рекламная брошюрка Школы. Колосов, не удержавшись, прочел вслух:
– «Семинар интенсивного обучения магическим практикам: общение с духами природных стихий, таинства и ритуалы, способы проработки и коррекции индивидуальной и групповой кармы, приемы любовной и семейной магии, брачные церемонии, а также индивидуальный подбор мантр и амулетов, передача знаний и практик. Стоимость одного сеанса 50 американских долларов. Оплата в рублях по текущему курсу».
– Сотрудница моя справки навела в этой богадельне. – Обухов снова поморщился. – Это, кстати, плюс потерянное время, плюс бензин на машину будет стоить тебе очень и очень дорого, учти. Так вот, оказалось, что Хованская давно уже там не работает – с 1997 года. Они как услыхали, шизики-то эти вещие, фамилию ее, так словно черт от ладана открещиваться начали. Хованская-де никогда не являлась главой Школы, все это, мол, полная ложь и инсинуации с ее стороны. Что, мол, нагло присвоила себе их вывеску фирменную, компрометирует их, вещунов и магов, использует в работе с клиентами какие-то недозволенные и опасные приемы и…
– Какие-какие приемы? – Колосов снова пролистал брошюрку.
– Понятия не имею. Вообще что это ты меня допрашиваешь? Ты сам над этим делом месяц сидишь!
– Шесть дней.
– Ничего себе сроки! И за шесть дней вы даже справок не удосужились самостоятельно на фигурантов навести! Нет, ну вы тут даете, работнички!
Колосов вернулся к аналитической справке. С Генкой всегда так: даже если он чего-то не знает, всегда как уж вывернется и вас же начнет обвинять в некомпетентности.
– Насколько меня проинформировала сотрудница, в Школе этих нострадамусов ваших был конфликт между Хованской и остальными. Видимо, скорей всего на финансовой почве – гонорары за приворот колдуны не поделили, – сообщил несколько смягчившийся от полной безропотности коллеги Обухов. – Ну, Хованскую в конце концов и поперли оттуда с треском. Конкурентов и шаманы, выходит, потомственные боятся. Старушку ушли, а она, как Феникс из пепла, снова возникла, уже, так сказать, в частно-индивидуальном порядке. Обросла снова клиентурой. Видишь, какие тут в списке фамилии? Сдается мне, что эта ваша вдова художника ей как вывеска нужна, как прикрытие – у нее связей пол-Москвы, и все люди с именами, творческая интеллигенция. А как раз такая клиентура Хованской и нужна: богема, с деньгами и со сдвигом по фазе. Они все сейчас кто астрологией, кто иной какой хренологией увлекаются.
– Информация точная?
– Слушай, я тебе дал адрес – ступай и перепроверяй. – Обухов закурил новую сигарету. – Ладно, хватит эту муть зеленую обсуждать. Я хочу знать факты: с чего вы вдруг решили, что вся эта белиберда имеет отношение к гибели прокурора и его семьи и второму самоубийству?
С ЧЕГО ВЫ РЕШИЛИ… На подобный вопрос ребром Обухову, предпочитающему голые факты интуитивным догадкам, ответить было сложно. Без чего-то бодрящего, прочищающего мозги в такой беседе вообще не обойтись. Колосов глянул на часы – до обеда ой как далеко. И хотя он не очень-то был расположен проявлять гостеприимство перед коллегой из параллельной структуры, но все же потянулся к нижнему ящику стола, где завалялась банка растворимого кофе.
– Тебе крепкий или с сахаром? – спросил он, скручивая баночке крышку.
Обухов не успел ответить ни согласием, ни отказом – зазвонил телефон дежурной части розыска. Коллега из РУБОП слышал лишь обрывки чьих-то сбивчивых и горестных причитаний.
– Ну, что там еще стряслось? – спросил он ревниво, когда начальник отдела убийств дал отбой, завинтил крышку на кофейной банке, швырнул ее снова в ящик и медленно, ой как медленно поднялся из-за стола в полный рост.
– Никита, ты мне не ответил, я жду.
– Убийство. – Колосов, словно недоделанный робот-трансформер, потянулся за пиджаком. Он и сам сейчас был на волосок от убийства или самоубийства…
– Происшествие? Тебя вызывают? Разве ты сегодня дежуришь от руководства?
– Убийство в доме. Третье за эти шесть дней в Май-Горе. Хочешь со мной туда? – светло и буднично спросил начальник отдела убийств нахмурившегося Обухова.
– Третье убийство в Старо-Павловском районе? – коллега поднялся. – Кто-то из этого нашего с тобой списка?
На пороге колосовского кабинета уже столпились почти все сотрудники отдела по раскрытию убийств. Они ждали указаний шефа. Дежурный по главку оперативно оповестил о новом ЧП личный состав.
Глава 26
ТИХО В ДОМЕ…
А В ДОМЕ БЫЛО ТИХО-ТИХО. Словно разом нажали невидимую кнопку, убрав все звуки. В нем хозяйничало солнце: тюлевые шторы, дабы облегчить работу эксперту-фотографу, сдвинули, от чего окно террасы сразу стало голым и неуютным…
