На душе ее скребли кошки. Вот ведь человек! Вечно всем недоволен. Когда мало впечатлений – плохо, писать не о чем. Когда много – тоже плохо: устала, надоело, спать хочется, спину от долгой тряски в машине ломит. Часы на приборной панели показывали половину шестого. Пока доедешь до этого 55-го километра, будет уже семь, а там…
Молодой рыжий и веснушчатый оперативник, сидевший справа, угостил ее жареной картошкой из пакетика. Картошка была соленой и хрустящей. Навстречу по шоссе неслись грузовики, «Икарусы», легковушки. У Водоканала возле автозаправки «Шестиногая собака» выстроился длиннющий хвост машин. Быстро темнело.
– Бензина хватит, Никит? – спросил рыжий Катин сосед.
– Я у шофера шефа позаимствовал.
– Дал?
– Скрепя сердце. Только тебе, сказал, потому что уважаю.
Проехали Химки. Шоссе ложилось под колеса мокрой черной лентой. Километры, километры… Катя притихла. Ее терзало только два жгучих желания: есть и спать. Она устала от цыганского притона, она…
– Вон прокурорская «Волга» фарами мигает. Ребята из ОВД уже давно на месте, – заметил рыжий. – Там снег, наверное, глубокий в кювете, Никит? Как думаешь? Сапоги бы резиновые, да где их взять?
Снег действительно оказался глубоким, почерневший, ноздреватый. Катя ползла по следам Никиты, его широкая спина заслоняла ей весь обзор. Вон елка, сугроб, люди какие-то копошатся и…
Тело лежало в снегу, а вокруг него было много– много разных следов – снег буквально испещрили. Катя даже не обратила внимания на то, чем были заняты все эти умные, хмурые и деловитые специалисты: следователь, сыщики, судмедэксперт, криминалист. Ее внимание поглощало только мертвое тело.
Мужчина без головного убора, шатен, худощавый. Одет в крэковую дубленку, черные джинсы, меховые ботинки с нелепыми пряжками на каблуках, в окоченевших пальцах зажаты розовые комья снега – в агонии он, видимо, царапал снег.
Опергруппа работала сосредоточенно и неторопливо.
– Света достаточно? – спросил криминалиста следователь. В руках его – твердая папка, бланки. Примостившись на поваленном дереве, он заполнял протокол осмотра места происшествия.
Судмедэксперт в резиновых перчатках осторожно повернул труп. Катя отшатнулась и чугь не упала, споткнувшись о сугроб. У мертвого человека не было лица. Только какое-то кровавое месиво – лохмотья мяса, кожи, кое-где сквозь все это белели черепные кости.
– Зверье объело, – шепнул ей рыжий опер. – Лисы, барсуки – чтоб их! И обязательно за лицо цапнут, гады!
Кате частенько встречались в сводках упоминания о неопознанных трупах, ставших жертвой мелких лесных хищников. Теперь она видела это воочию. Подавляя тошноту, она подошла ближе.
– Сергей Андреич, записывайте: резаная рана на горле размером… – диктовал судмедэксперт.
Следователь быстро писал. Затем склонился над трупом, и они с экспертом о чем-то заспорили вполголоса.
– Горло перерезали – видишь, сколько крови под него натекло? Дубленка, рубашка, все примерзло, – шептал рыжий опер.
Катя поискала глазами Никиту.
– Саша, ну-ка помоги его обыскать, – попросил следователь. Рыжий начал тщательно осматривать смерзшуюся и слипшуюся одежду убитого.
– Во внутреннем кармане что-то есть, может, и документы. Только сейчас не достать, Сергей Андреич.
Катя наклонилась ниже. В свете мигающего военного фонарика она впилась взглядом в руку трупа, вцепившуюся в снег. Эта рука… форма кисти, пальцы, где она их видела?!
Вдруг неожиданно для самой себя она начала осторожно уминать снег вокруг этой руки и… Пальцы, ногти… Холеные пальцы, столь необычный для мужской руки маникюр… Маникюр и прозрачный лак! Она тихо ахнула. Перед глазами поплыли радужные круги. Сзади кто-то подошел. Она оглянулась.
– Узнала? – шепнул Колосов. Он стоял позади нее. Ноги его были по самые бедра облеплены снегом.
Катя беззвучно пролепетала что-то, затем, хрипло кашлянув, вытолкнула из себя:
– Лавровский.
– Приятель Красильниковой?
– Лавровский, – повторила она. – Наверное.
– Я так и знал. Сергей Андреич, там, чуть в стороне от тела, след. Давность примерно суток пять, – сообщил Никита.
– И трупу примерно столько же, – подтвердил судмедэксперт.
– След от шоссе сюда. Глубокий. Похоже, он нес его на себе, – продолжил Никита.
– А здесь почему следов нет? – спросил следователь.
– Там елки низко нависают, естественная крыша. Вот он и сохранился. А здесь замело. Метели, даже мартовские, злые.
Криминалист по указанию следователя отправился к елкам, где сохранились следы. Катя отошла в
