сторонку. Прислонилась спиной к березке. Ее трясло, словно в лихорадке. Светкина смерть, даже известие о
– Привозной, Никит, как думаешь? – спросил следователь. Похоже, он знал ответ, только хотел подтвердить свою мысль.
– Приехали на машине. Вдвоем. Он его вытащил и отнес подальше от дороги. Думаю, оглушенного и связанного, скорее всего, в наручниках – там на запястьях, кажется, следы имеются, – говорил Никита. Он словно читал по книге, без запинки. – У елки он ему перерезал горло. Наш труп, Сергей Андреич, убивали здесь.
– А убийца?
– Силен, сравнительно молод. Судя по размеру шага – рост выше среднего.
– Все?
– Пока все.
– Негусто, – хмыкнул следователь.
Колосов только криво усмехнулся.
«Ничего себе негусто! – возмутилась Катя про себя. – Да он почти все происшедшее с ходу описал. Ты сам вот так попробуй!»
– Есть, Сергей Андреич, и еще один фактик.
– Какой? – Следователь сосредоточенно писал.
– Фамилия убитого, возможно, Лавровский. Имя – Анатолий. Но это пока только предположение, – ввернул Никита.
Следователь поднял на него изумленный взгляд.
– Надо еще кое-что уточнить, – сказал Никита, наклоняясь и отряхивая снег c брюк, – но думаю, что все так и будет.
Осмотр длился очень долго. Катя вконец замерзла. Около полуночи из местного ОВД прислали «труповозку». Тело Лавровского судмедэксперт аккуратно запаковал в брезент.
– Завтра после обеда я им лично займусь, – сказал он, снимая резиновые перчатки. – Сергей Андреич, позвоните мне вечерком. Думаю, тогда все уже станет ясно.
Катя вернулась в машину. Засунула застывшие руки в карманы шубки. Так. Значит, его тоже прикончили. Человека, которого она подозревала в убийстве Красильниковой вот уже целых три дня, оказывается, убили сразу после того, как он, смыв с себя грим и сняв оранжевый балахон Пьеро, покинул «Стойло Пегаса». Но куда он пошел? К кому? К убийце? И почему Колосов сказал: «Я так и знал»? Что он знал? Что они найдут в этом лесу труп именно Светкиного любовника?
Колосов ведь и правда ничего не делает просто так, значит… значит, он взял ее сюда специально… специально для того, чтобы она, Катя, подтвердила какую-то его догадку. Ведь она сама сказала ему о Красильниковой. Естественно, он мог предположить, что она «встречалась в компании» не только с ней, но и с ее Пьеро. А значит… значит, он не был уверен, а только предполагал… И она помогла ему утвердиться в этом предположении. Эта мысль наполнила Катю гордостью. В машину сел рыжий оперативник Саша.
– Послушайте, неужели здесь действительно водятся барсуки и лисы? – спросила Катя с содроганием.
– Конечно.
– Но ведь это не глухая тайга. Лес вон какой хилый, рядом шоссе. В Подмосковье…
– В Подмосковье все водится, – вздохнул Саша. – Подлое зверье. Человечину уже жрет! Падальщики проклятые. У нас из-за них неопознанных знаете сколько? Объедят, твари, обязательно самое главное – лицо, руки. А там мучайся, идентифицируй! Этого вон скинуть не успели, как вся эта банда лесная ужинать набежала. Гады четвероногие!
– Колосов знает, кто убитый, – сообщила Катя как бы между прочим. Рыжий опер задумчиво кивнул.
Никита открыл дверцу и сел за руль.
– Ладно. Здесь пока все. Поехали. Ребята из ОВД остальное сами доделают. Саш, тебя в Зеленограде высадить?
Рыжий Саша кивнул.
До Зеленограда добрались без приключений. Катя угрелась на заднем сиденье, перед глазами ее неотступно стояла картина: огненно-пушистая лиса, та самая, которая, помнится, была пришита на зеленое австрийское пальто Светки Красильниковой, только живая, с окровавленным куском мяса в узкой хищной пасти…
– Где живешь? – спросил Никита.
– На Фрунзенской. Ты высади меня у Водного, я на метро доеду, – сказала Катя.
– Час ночи уже. Какое метро? Довезу. Бензина до Фрунзенской хватит.
– А сам потом как домой доберешься без бензина?
– Я в главке заночую. Завтра мне надо рано одно дельце провернуть.
Они остановились у светофора. Его красный глаз запрещал поворот.
– Никит, объясни мне, пожалуйста, – начала Катя.
