на мертвого льва. На Колосова. На пистолет в его руке.
– Ну? Что же ты? – спросил он все так же тихо. Бледное, веснушчатое лицо его кривилось. – Стреляй еще… Стреляй теперь в меня. Убей меня, ну?!
Колосов поднял пистолет. Робот-полицейский…
Но в этот миг, перекрывая гул встревоженного выстрелами цирка – крики людей, вой, рычание, рев перепуганных животных, – из глубины ночи до них донесся чей-то дикий, исступленный вопль.
Глава 33
ОТКРЫТЫЙ ПЕРЕЛОМ
Во время представления Катя не видела Колосова. Даже не подозревала, что он в зале. Ведь еще раньше было окончательно уговорено, что на период операции начальник отдела убийств появляться в шапито не будет. И Катя, скрепя сердце, с этим смирилась.
Аттракционы она тоже смотрела рассеянно. Вот сейчас закончится его номер, представление завершится и… что? Ничего. Ничего не произошло. Под каким же предлогом ей предстоит вернуться сюда в следующий раз?
Зрители двинулись к выходу. Все, финита. Цирк гасит огни…
– Привет. Все-таки осталась?
Катя обернулась. В толпе к ней протиснулся Гошка Дыховичный. Он был все в том же костюме роллера, что и час назад на манеже. Только вот ролики успел снять. Он как-то запыхался.
– Еле нашел тебя в этой толпище. Фу, духота… Слушай, ты не очень торопишься?
– А что? – спросила Катя. Она почувствовала странный укол в сердце. Гошка дышал ей в лицо – слабо пахло мятой, жевательной резинкой. Они были почти одного роста. Катя, правда, все же повыше.
– Меня попросили найти тебя, спросить: не очень ли ты торопишься? – тут Гошка внезапно запнулся и сильно покраснел.
– Я не тороплюсь. Время еще детское, – медленно произнесла Катя. – А кто тебя просил?
– Разгуляй. – Гошка глянул на нее исподлобья. В глазах его была тревога. – Ты что?
– Я? Ничего. Здесь и правда очень душно. А… он где?
– Идем, покажу.
Он, резво работая в толпе локтями, повел Катю вдоль арены к «служебному входу». В этот момент на манеже как раз начали разбирать клетку. Сетчатыми щитами перегородили служебный вход. И если бы Катя оглянулась, она бы увидела, как трое молодых людей на некотором удалении от нее, явно кавказцы, начали энергично прокладывать себе путь в толпе, стремясь повернуть вспять, тоже к «служебному входу», но…
За кулисами было шумно и оживленно. Полным-полно цирковых. Уже кто-то громогласно столбил очередь в душ. Юрко ныряя среди реквизита, Гошка чувствовал себя здесь как рыба в воде. А Катя…
– Он в фургоне. Котов по клеткам разводит. Просил меня тебе передать… – Гошка снова клюквенно покраснел. – Ну, в общем… Ему что-то сказать тебе надо. Он тебя с манежа видел. Хочешь, туда иди к нему, хочешь, подожди его в гардеробной. Там не заперто… он сказал.
Катя смотрела прямо перед собой. Темный, плохо освещенный фонарями цирковой двор. Вагончики- дома. Кочевье. Ночь. Она не боялась темноты. Впервые в жизни не боялась. Как только она услышала… Олимпийское спокойствие. И где-то, на самом донышке сердца, – любопытство. Она не боялась… ЕГО. Ведь она давно уже была к этому готова. В глубине души она всегда знала, чувствовала: ЭТО – ОН. Только вот…
– Ты чего такая? – тревожно спросил Гошка. – Слушай, я… ну, хочешь провожу тебя?
– Нет, Гоша, спасибо. – Катя ответила мальчишке почти машинально. – Я пойду. Раз он хочет со мной говорить, я пойду.
Шагнула в темноту. Фургон смешанной группы хищников на противоположном конце «кочевья». Надо пересечь двор. Что ж… Он там. Он позвал ее. Сам. Наверное, так и должно было случиться в конце всей этой истории. Они останутся с ним одни в ночи лицом к лицу. И у нее нет страха перед ним.
Она оглянулась – дальний фонарь освещал стену львятника. Его гардеробная была темной. Нет, не стоит ждать его там, в этой ловушке, под этими фотографиями на стене. Лучше самой пойти ему навстречу через этот бесконечный двор. Гошка секунду смотрел ей вслед. Потом смешался с толпой артистов, хлынувших из шапито.
Катя шла медленно. Вот оно, значит, как это бывает… Они ждали от него именно этого – реакции. Именно от него? Она почувствовала… Нет, она не боялась, она была спокойна. Но эта тупая, щемящая тоска… Господи, зачем он это сделал? Почему он?
Фургон «смешанных» был темным и безмолвным. Катя остановилась. Оглянулась назад. Площадка перед шапито заполнилась людьми. В окнах вагончиков вспыхивал свет. Но здесь, у ограды, пусто. Ни души. Катя приблизилась к массивной железной двери. Коснулась ее – холод металла. Резкий, едкий запах хищников. Из фургона. Он, наверное, уже там. Со своими зверями. Ждет ее внутри. Дверь не заперта. Катя взялась за ручку и… Внезапно круто обернулась. И сердце ее сразу же упало куда-то вниз, вниз, бешено забилось. Это была не тень – тень тени скользнула, пропала, на миг заслонив от нее свет фонаря. И ни звука, ни шороха. Мертвая тишина. Катя застыла на месте. ЧТО ЭТО? КТО ЭТО БЫЛ? Ведь и той, мертвой танцовщице тоже казалось, что там в ночи кто-то был! Кто-то безмолвный, грозный стерег ее во мраке. КТО?!
Катя рванула дверь на себя и… Только сейчас заметила на засове… висячий замок. Фургон «смешанных» был крепко заперт.
И в этот миг в ночи точно сумасшедшая оглушительная петарда взорвалась – грянули выстрелы!
Катя ринулась по ступенькам – что происходит?!
И вдруг…
