– Ну, артистка вроде. Циркачка. Они ж теперь вроде все у меня на хлебах – вся труппа ихняя.

– Имя, фамилия?

– Ирина, кажется, нет, вроде Илона… Говорила, что она полька.

– А ты сам-то в цирке был? Раз уж он теперь твое капиталовложение?

– Нет. Сына вот все обещаю свозить.

– Сына? У тебя, Макс, сын есть? – Колосов не ожидал услышать такое.

– Три года пацану. Смышленый, дошлый такой. Ну, мой наследник!

– И ты женат?

– Я не женат. – Клиника усмехнулся. – Свободен как ветер. Но к наследнику моему это отношения не имеет.

– Прежде ты эту женщину с Севастьяновым видел?

– Нет, прежде он приезжал всегда один, потом с Броммом.

– По какой причине вы в последний раз виделись, только не говори, что ты его пригласил на стакан вина.

– Он мне звонил. Они, ну, цирк, кредит должен был получить банковский под мои гарантии. Ну, обговорили то, се.

– Эти свои показания можешь как-то подтвердить?

– Приезжайте ко мне в офис, я юриста позову, смотрите бумажки-документы, раз мне не верите. Я чистый. В полном легале. И даже налоги плачу аккуратно.

– А Севастьянов тебе что-нибудь про эту Илону говорил?

– Там и так все без слов было ясно.

– Ну, а кто все же прикончил Аркана? – спросил из своего угла Свидерко. Одежка его просохла, время было активно подключаться к «спаррингу». – Ты, смотрю, разговорчивый, Макс. Но от самого главного ответа все уклоняешься.

– Да я-то почем знаю! Когда его убили – шесть дней назад? Не получится у вас ничего со мной. Я в Питере был, можете в гостинице справиться, когда я уехал. А вы с цирковыми-то беседовали? Ну? Что они? Кстати, когда мы контракт оформляли, у Аркана – он же тоже пайщиком стал, акционером, – напряг вышел с одним типом. Тоже сейчас на моих хлебах – артист. Известный, говорят, за границей имя себе сделал. Номер у него коммерческий, в плане сборов выгодный. Он тоже пайщик, ну и вроде хотел сам у Бромма часть акций откупить, совладельцем цирка стать, хозяином. Но его деликатно в сторонку попросили отойти.

– Фамилия?

– Фамилий я их знать не знаю. На хрен мне их еще запоминать! У меня на это управляющий есть, коммерческий директор, юротдел целый. Мое дело следить, чтобы «бабки» на счет регулярно шли. – Клиника разглядывал свои наманикюренные ногти. – Он, этот фраер, от Севастьянова слыхал, – в цирке вроде звезда, дрессировщик, что ли… И уволить его нельзя, он пайщик, а потом номер у него выигрышный, на такие номера публика валом валит.

– И фамилия его Разгуляев. – Колосов смотрел на фигуранта. – Ну, а кто же «попросил» его «отойти в сторонку»? Севастьянов? Ты ему это поручил?

– Там так запущено все не было. – Клиника усмехнулся. – Ни я, ни кто-то из моих не вмешивался. Надобности просто не возникало.

– Надобность возникла. Аркана прикончили. А он все последние месяцы в кармане с собой «ствол» носил, так же, как ты вот. Только он носил заряженный. И я, грешным делом, думал, что это ты так его, Макс, напугал, что это от тебя за ваши прежние грехи с аммонитом он обороняться решил.

– С каким еще аммонитом, начальник? – Клиника улыбнулся грустно, а потом все так же грустно добавил: – Я вот что тебе скажу, если бы то я был, этот придурок не то чтобы вытащить, даже подумать бы о своей «пушке» не успел. Но… Я уже пояснил, как ко всему этому теперь отношусь. Ну, что… будете оформлять протокол свой?

Колосов достал из кармана «макаров», взвесил его на руке… Жест что надо – пистолет, описав дугу, шлепнулся в бассейн. Булькнул, канул на дно. Это было, конечно, грубейшее нарушение закона. Вот так оставлять оружие (кстати, безномерное) они просто не имели права, однако… Не один Клиника понимал толк в «честной игре». И даже если она с его стороны сейчас была не такой уж и честной, быстро проверить они этого не смогли бы. Задержи они Консультантова за хранение огнестрельного оружия (иных улик на него ведь не было), все вопросы с ним пришлось бы решать в пожарном порядке в течение трех суток ареста.

– Не советую тебе пока куда-то отлучаться из Москвы, – сказал Колосов. – И вот что… Тут у вас аптечка найдется? Пластырь тебе нужен. А то сейчас секретаршу свою испугаешь. Есть в офисе секретарша-то? Вот, чудненько. Сейчас поедем навестим ее, заодно и документики на цирк и на все остальное глянем. Только пластырь нужен. А то подумают, что мы гестапо, измордовали тебя тут всего вконец, Клиника.

Впервые за всю их беседу он назвал его кличку. Консультантов тяжело глянул на него, заворочался в кресле. Синие буквы татуировки словно ожили. «Сильно нравятся единственные глаза», эх!

Колосов был жестоко разочарован в фигуранте. Все эти шесть дней в неуловимом Клинике ему мерещился бандит, убийца, психопат (пусть даже так!), но одновременно и верный, влюбленный романтик. Одним словом, сильная натура. А перед ними предстал в этой бане просто деляга с темным криминальным прошлым, неуравновешенной психикой и дряблым телом. Колосов лишний раз убедился – до чего же обманчивы тюремные байки! Байки, выползающие из-за высоких заборов с колючей проволокой на волю, байки, так остро нуждающиеся в ярком персонаже, настоящем герое. Пусть даже этот «настоящий» и отъявленный злодей. Но если героя нет (а чаще всего так и бывает), байки эти, на удочку которых готовы попасться даже опытные корифеи сыска, просто выдумывают его. Как говорится – от фонаря.

Глава 19

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату