– Спасибо, ну что вы… так что-то, сердце зашлось немножко, – Зоя Зотова слабо улыбнулась. – Ничего. Решила вот пройтись немножко, а что-то тяжко…
Никита вышел на четвертом этаже, а она поехала к себе на седьмой. Никита подумал: поздновато что- то эти Зотовы решили завести себе второго ребенка. У Игоря с братом или сестренкой будет большая разница в возрасте. Но в таких вещах, как дети, женщины все решают сами. Видно, мать Игоря решила для себя вот так.
«В вашем доме, как сны золотые, мои детские годы текли…» – малость фальшивый и дребезжащий, но зато умопомрачительно громкий молодой лирический тенор буквально потряс весь четвертый этаж из-за двери квартиры Гринцеров. Бодрый аккомпанемент на рояле тут же негодующе смолк, оборвался. Кто-то властно взял одинокую ноту, затем вторую, третью, словно настраиваясь. И затем из-за двери мощно- фальшиво загремело: «М-ми-и м-мэ-э м-мо-о м-му-у!» – упражнение-распевка.
Под эти песнопения Никита и позвонил в дверь одиннадцатой квартиры к Сажину, решив навестить семейство Гринцеров чуть позднее.
Дверь в одиннадцатую квартиру была новой, крепкой, стальной, обшитой красно-коричневым дорогим дерматином из тех, что рекламирует товарищ Сухов по телевизору. «Если театр начинается с вешалки, то квартира, наверное, с входной двери», – философски подумал Никита. «Кто там?» – спросил мужской голос. И Евгений Сажин открыл дверь.
– Добрый вечер, – сказал Колосов. – Я из уголовного розыска, вот мое удостоверение, пожалуйста. Хотел бы поговорить с вами, Евгений Павлович, позволите войти?
Представляясь, пришлось задрать голову – Сажин был очень высокий. Колосов сто раз видел его оперативное фото, но там был просто видный молодой мужчина, чуть постарше Колосова. А оказалось, что это просто какой-то баскетболист-разрядник.
– Из уголовного розыска? Ко мне? – спросил Сажин растерянно. – Вы все по этому делу, да? Ну хорошо, проходите, только… Только я в тот раз уже все рассказал вашим сотрудникам, они записали. Вряд ли еще чем смогу помочь. Раздевайтесь, в комнату проходите, прошу.
Колосов разделся, огляделся: вот что значит качественный евроремонт. Этот Сажин, как значится в установке на него, вроде фирмач, коммерческий директор строительной фирмы. Да, вот что может сделать человек с деньгами, вкусом и строительными навыками из обычной старой двухкомнатной квартиры. Потолок, пол, стены, окна, светильники, двери с матовыми изящными витражами, дубовый узорный паркет.
– Здорово у вас, – восхитился Никита. – Сами все делали или дизайнера приглашали?
Сажин усмехнулся. Он, видно, только-только вернулся с работы – в прихожей на кожаном пуфе была небрежно брошена черная кожаная куртка-«пилот» и портфель. Теплый узорный скандинавский свитер, вывернутый наизнанку, валяется на белом угловом диване в комнате – таком роскошном диване, на который нормальному человеку и сесть боязно. Сажин был в старых джинсах и футболке, дверь он открыл, держа в руке кухонную лопаточку-мешалку. С кухни пахло чем-то удивительно вкусным.
– Секунду подождите, а то у меня пригорит, – сказал он, оставив Колосова в комнате. Комната была светлая, стильная и пустая – мебели, кроме дивана, кресел, «домашнего кинотеатра» – телевизора, какого- то черного низкого ларя-комода и такого же черного придиванного стола, не было никакой. Зато всюду, как в оранжерее, были расставлены комнатные растения. На белой стене напротив окна над диваном было укреплено огромное зеркало в простой черной раме. Все вещи были новехонькие, с иголочки, складывалось впечатление, что это не жилая комната, не берлога холостяка, а демонстрационный зал в дорогом мебельном салоне.
Это впечатление нарушали только фотографии в рамках, рядком стоявшие на ларе. Их было три. Никита мельком просмотрел их: хозяин квартиры Сажин – снимок, наверное, был сделан лет пять-шесть назад – в рокерской куртке у мотоцикла. Какой-то бравый молодой офицер с погонами капитана в лихо сдвинутой фуражке еще старого советского образца. И на третьей фотографии – молодая женщина в цветастом платьице-мини, с темными волосами, взбитыми в высокую «бабетту», с двумя пареньками – одним постарше, одетым в старую серую школьную форму, и вторым – поменьше, вихрастым, белобрысым, в курточке и шортах, прижимающим к себе огромного плюшевого зайца.
Сажин вернулся.
– Ужинать давайте, а заодно и поговорим, – сказал он. – Водки выпьете?
– Нет, спасибо. И от ужина тоже должен отказаться, я к вам ненадолго, Евгений Павлович. – Колосов даже засмущался от такой простоты и гостеприимства.
– Да я не алкаш, не бойтесь, – усмехнулся Сажин. – Замерз как собака на объекте. У нас ветром кран повело. Мы там с шести утра сегодня. Если бы, не дай бог, рухнул, раздавил бы все, как песочный кулич.
– Что, стройка большая? – поинтересовался Никита.
– Да ну, – Сажин махнул рукой, усаживаясь в кресло напротив. – Огрехи свои же подчищаем, недоделки. А так зимой обычно все ведь консервируется. Работа-то у нас в основном сезонная. Ну, раз от ужина наотрез отказываетесь… Так чем же помочь могу, слушаю?
Колосов чуть помедлил. Поначалу он сразу хотел спросить Сажина, не он ли и есть тот самый водитель-свидетель, видевший драку во дворе. Но после столь демократичного предложения выпить вместе ему захотелось познакомиться с этим Сажиным поближе. Мужик он, судя по всему, был толковый, деловой. К строителям Никита относился с великим уважением, потому что умение и талант создавать из груды кирпича, плит, стекла, бетона и арматуры дома и небоскребы восхищали его с детства.
– Евгений Павлович, я читал ваше объяснение. История, конечно, тут у вас страшная приключилась. И вам, очевидцам всего этого, не позавидуешь. Так, значит, вы одним из первых обнаружили на лестничной плошадке следы крови? Вы и милицию тогда, в первый раз, вызвали, а? – спросил он Сажина.
– Нет, милицию вызвала моя соседка Надежда Иосифовна или дочка ее – не помню уже точно. Представляете – темно, ночь-полночь, и вдруг кто-то ко мне в дверь звонит, кричит…
– Так вас, значит, разбудили, с постели в то утро подняли?
– Нет, я уже встал, я вообще рано встаю, уже привык. Ничего не поделаешь, приходится, к сожалению, даже в выходные. У меня ведь стройка, сразу несколько объектов в действии, основные объемы – за городом. Туда еще надо доехать на машине. Вот и приходится в шесть, а иногда и в пять часов вскакивать, а то позже на выезде из Москвы – пробки дикие, часа два как миленький простоишь.
