– Раньше? – лицо Изумрудова застыло. – Но ведь это было вечером? Вечером, правда? А я приходил к нему…
– Ага, наконец-то. Хоть одно слово правды появилось, – Никита прищурился. – То, что это именно ты приходил к отцу Дмитрию в тот день, я и так знаю. Давай выкладывай – зачем.
Изумрудов вытер скованными руками пот со лба. От переживаний он взмок. «Мне бы сразу тогда в Лесном его первым выдернуть, а не канителиться с Журавленком и его поносом, – подумал Никита. – Сколько времени зря упущено!»
– Я приходил в церковь. Это было днем, где-то около часа дня, – Изумрудов силился быть точным. – И я приходил вовсе не к отцу Дмитрию.
– А к кому же, интересно?
– Мне надо было просто поговорить со священником. Спросить… А отца Дмитрия я и не знал.
– Врешь.
– Нет, правда, я видел его всего дважды до этого. Он приезжал в Лесное освящать дом и павильон, – Изумрудов стиснул пальцы. – Его Роман приглашал, Роман Валерьянович, сам. А я там с ним даже и не разговаривал, стеснялся. А в тот день я решил зайти в церковь, узнать про одну вещь. Мне не нужен был конкретно этот отец Дмитрий, уверяю вас. Мне нужен был просто любой священник…
– Любой? Но встретился тебе там отец Дмитрий?
– Да. Он как раз церковь запирал, он куда-то торопился. Я не хотел его задерживать. Но он спросил: «Вы ко мне, молодой человек? У вас ко мне какое-то дело?» Может быть, он узнал меня – он ведь видел меня накануне в Лесном. Решил, наверное, что меня Роман послал…
– Валерьянович. Романом Валерьяновичем шефа твоего зовут. Ты слишком уж фамильярничаешь, Леша. Да и он что-то уж слишком горячо о тебе печется…
Изумрудов отвернулся.
– Ну дальше. Что же ты замолк? Значит, в тот день, в четверг, ты пришел в Воздвиженскую церковь примерно в час дня и встретил там отца Дмитрия, так? И что было потом?
– Я сказал: у меня к вам один вопрос, очень важный. А отец Дмитрий ответил: «Ну раз важный – делать нечего. Наверное, окреститься желаете, молодой человек?» Но я сказал: «Я крещеный, мне просто надо поговорить с вами. Кое-что узнать». А он сказал: «Извините, в город еду, на автобус спешу. Но если это срочно, пойдемте, побеседуем по дороге». И мы пошли вместе на остановку к шоссе.
– И что было дальше?
– Мы дошли, почти сразу же и автобус приехал. Отец Дмитрий сел в него, а я остался.
– Вы шли здесь, этим путем?
– Да, – Изумрудов потупился. – Это же самая короткая дорога до остановки.
– И какой же вопрос у тебя был к отцу Дмитрию?
Изумрудов молчал.
– Диспут ты, что ль, со святым отцом устроить собирался? О чем? На какую тему?
– Я… мы шли, и я все никак не мог собраться с мыслями, с духом собраться… Не мог решиться. Он все спрашивал меня – чем я занимаюсь, где меня крестили, кто мои родители… Он казался таким простым, доступным, интеллигентным. Но я все равно никак не решался.
– Чего ты не решался?
– Не решался заговорить об этом, – с трудом выдавил Изумрудов.
– Да о чем?
Но Изумрудов снова умолк. «Так, – подумал Никита. – Кажется, и тут все дело в нашем кладе. Новая версия сказки про заклятое дьявольское сокровище». Изумрудов упрямо, смущенно молчал. И Никита решил зайти с другой стороны.
– Ты вот что мне скажи, Алексей Андреич, чего это шеф твой Салтыков так к Лесному душой прикипел? Такое строительство развел, сырость болотную вон по-ударному осушает. Ям каких-то по всему парку нарыл, а?
– Это же реконструкция полная, – промямлил Изумрудов.
– Реконструкция, говоришь? А ты-то сам чем там занимаешься?
– Я помогаю. Если что надо привезти, достать – меня посылают.
– Ты что же там, рыбка золотая на посылках? – усмехнулся Никита. – У тебя и тачка есть? «Москвич»?
– Ага, железо, хлам. Я ее за четыреста баксов у одного парня в Питере купил.
– А твой Салтыков жалованье тебе платит?
Изумрудов не ответил. На его скулах выступили пятна румянца.
– Неужели не платит? Ой, – Никита покачал головой, – да брось ты. А что же тогда тебя там у него держит? Молчишь… Вообще-то, честно говоря, догадаться совсем нетрудно, – он вздохнул. – Друг бесценный, единственный… Но, по-моему, не только этим одним вы там в Лесном с ним занимаетесь. Молва идет среди местных – вроде клад ищете, а?
– Какой клад? – тихо спросил Леша Изумрудов.
Никита смотрел на него сквозь дым своей сигареты. Таким взглядом с экрана несравненный Лино
