Тот хотел взять ребенка за руку, но мальчик не дался, спрятался за отца.
– Да погоди ты. – Лизунов нахмурился. И это «погоди» относилось не к Баюнову и не к охраннику, а к Обухову. – Когда ты, лично ты узнал, что Клыков мертв?
– Сегодня утром, – ответил Баюнов после паузы.
– А ты в курсе, что Ленька Бык слинял? В офисе его нет, в «Пчеле» два дня с собаками ищут.
Баюнов молчал.
– Он мог это сделать? Ну, поссорились они там, не поделили что-то. Без твоего ведома мог?
Баюнов отрицательно покачал головой.
– А с вашего ведома? – снова вклинился Обухов. – Сделал бы легко, да?
– Где он может быть сейчас, тебе известно? – Лизунов словно не слышал подвоха коллеги.
– Понятия не имею.
– А зачем Клыков оказался здесь, в городе? Ведь он вроде бы прежде сюда к тебе не приезжал? Или приезжал?
Никита (в допрос он не вмешивался – какой смысл?) наблюдал за ними со стороны. И выводы по ходу беседы делал следующие: на их «что», «как» и «почему» этому типу наплевать и растереть. Быть общительным и откровенным насчет убийства он явно не намерен. Он их ни капли не боится. Но при этом болезненно, до странности болезненно реагирует на любое их замечание о ребенке.
– Он ко мне приезжал, – сказал Баюнов. – Все равно ты это установишь, если целью задашься. Он приезжал сюда, в «Бор». Доволен? Все ко мне?
– А зачем? – спросил Лизунов.
– Это наши дела. Гостиничный бизнес.
– Бизнес? У вас? – Обухов вроде несказанно удивился. – Да ну? А что же, если у вас бизнес, вы, гражданин Баюнов, себе такие длинные каникулы здесь, в этом европейском раю, устроили? С какого числа вы тут баклуши в гольф бьете?
– Я здесь с двадцать девятого апреля. – Баюнов положил руку на плечо сына.
– И на заднице все здесь на одном месте сидишь. Редко выезжаешь, носа за ворота не кажешь. – Лизунов усмехнулся. – Скрываешься, что ли, от кого?
– А ты что, за мной следишь?
– Ну зачем? Просто фигура ты у нас заметная. Слухи ползут по городу: Баюн живет в «Бору», у Островских на харчах. Наверняка от кого-то прячется.
– Не ваше дело, хочу – и живу. Еще вопросы есть?
– У меня один вопрос. – Лизунов грозно возвысил голос: – Кто Клыкова прикончил? Кто, если не твои… – он смачно выругался. – Сам же хвалился, что я, не знаю? Граница на замке, чужих мы к городу и близко не подпустим.
– Я его не трогал, сколько раз тебе повторять?!
– Когда видел его в последний раз?
– На той неделе, что ли… Кажется, в начале недели.
– Он сюда приезжал?
– Не я же к нему поеду? – Баюнов это произнес по-королевски надменно.
– А до этого, раньше?
– Довольно часто бывал. У нас были чисто деловые отношения.
– Знаю я ваши чисто деловые. Когда приезжал, здесь останавливался, в отеле?
– Один раз, а потом на квартире у Быковского, они корешатся. А здесь номера дорогие.
– В курсе. В дешевых ты не живешь. С каких таких доходов все это оплачиваешь только.
– Не считай чужих денег… Пылесос.
Никита смотрел на них: да, ничего не скажешь. Свои люди. В доску свои, хоть и враги. Так всегда и бывает в маленьких городках.
– Смотри. Хоть одну улику на тебя найду – посажу. И не надейся, что отмажешься, как те – Луконенко и вся эта ваша остальная гниль.
– Здравствуйте вам, – Баюнов мрачно усмехнулся. – Мы, мы, все одни мы. Те-то приехали, а кричишь – чужие сюда не суются.
– Те! Тогда! А к кому они приехали-то? К тебе и приехали. Что-то не поделили вы, сразу за стволы. – Лизунов говорил все это тоже насмешливо и почти в рифму.
– Я с ними не встречался. И ты это знаешь. Я тут был. А там была просто пьяная драка. Мальчишки нажрались. Щенки.
– Учти, я тебя предупредил: за Клыкова, хоть малейшая зацепка будет, сядешь.
– Учту. Все? – Баюнов поднял на руки ребенка, развернулся и пошел через поле к зданию клуба. За ним плелся охранник, неся тяжелые чехлы с клюшками.
