Полторанина? «Сидит в общей». Колосов подумал секунду и попросил привести арестованного в следственный кабинет. И Баюнова привели.
– А он себе телевизор требовал в камеру, – наябедничал формалист-дежурный. – Я Лизунову доложил. Как он. А то дай этим волю, так кинотеатр на дому потребуют. Прошлый-то раз, когда он у нас отбывал, двойку ему привезли и кассет прорву. Такие фильмы – закачаешься!
– А когда Баюнов у вас сидел? – спросил Никита. То, что подозреваемого уже задерживали, было для него абсолютной новостью.
– А полтора года назад, когда косметичку из «Бора» убили.
– Что же, он в убийстве подозревался?
– Вроде нет. Но тогда по всему району сразу спецмероприятия провели. Ну а его как сугубо криминализированную фигуру для профилактики к нам на трое суток. Потом отпустили.
«Ну Пылесос! – подумал Никита. – А тогда на поле говорил: «Я тебя не трогал».
Баюнов сидел на стуле и безучастно смотрел на дверь, на стены, на потолок – только не на стоящего перед ним начальника отдела убийств.
– Вы телевизор просили? – Никита уселся за стол. – Я скажу вашему адвокату, пусть привезут.
Баюнов посмотрел на него, что, наверное, означало: тебя я не прошу. Не лезь.
– А к убийствам вы, похоже, на самом деле не имеете никакого отношения, – разочарованно продолжил Колосов. – По крайней мере, к последнему и предпоследнему.
Баюнов хмыкнул, что явно означало: ну, дает.
– Не хотите спросить, кого убили? – поинтересовался Никита. – Девушку одну юную, милую – спасательницу – и паренька. Некий Антон Новосельский, в здешнем банке работал, машина еще у него была такая заметная. Не интересуют вас такие новости, нет? Разговаривать не желаете, Виктор Павлович? Наотрез отказываетесь общаться. А я вот, напротив, расположен посидеть тут с вами, поболтать.
Баюнов снова посмотрел на него, что, наверное, означало: валяй. Попробуй.
– А давайте с вами торговаться, как на рынке. – Никита облокотился о стол. – Баш на баш. Честно скажу: мне позарез нужно кое-что у вас выяснить. И вопросы мои не насчет происхождения оружия, а совсем на другую тему. А вам… Вам, Виктор Павлович, ведь тоже что-то нужно. Кроме телевизора… Так вот, обещаю, если согласитесь на разговор, в обмен на вопросы исполню любую вашу просьбу. Как Луноликая, привидение из каменоломен. Не слыхали про такую, нет? Вы же здешний.
– В детстве слыхал.
Это были первые слова Баюнова, сказанные им после ареста.
– Баш на баш, идет? – спросил Никита. – С условием, что я не буду спрашивать про оружие. По правде, – слукавил он, – оно меня сейчас меньше всего интересует.
– Телефон, – коротко бросил Баюнов. – Мне надо позвонить.
Никита достал мобильный, протянул. Это было грубейшее нарушение правил содержания под стражей. Ведь Баюнов мог позвонить куда и кому угодно, и звонок, пусть даже самый обычный, мог стать сигналом спрятать улики, убрать свидетеля, но…
Баюнов набрал номер. И внезапно Никита увидел, что он волнуется. Гудки, гудки и…
– Алё, это кто? Папка, ты?!
Тишину нарушил громкий детский голос из телефона.
– Шура… Шурка, это я… это папка… Ты как? Как ты там?
Баюнов круто, грузно отвернулся к окну. А Колосов отошел к двери, облокотился о стену, закурил. Слушал эти хриплые, обрывистые бесконечные баюновские: «Ты как? Я ничего, нормально, ты как у меня? Ничего, все хорошо, сынок… Тоже очень, очень скучаю» – и чувствовал себя прескверно. Все эти сантименты, чтоб их, но…
Баюнов закончил разговор, положил мобильный на стол.
Полез в карман спортивных брюк за сигаретами.
– Ваш сын чем-то болен? – спросил Никита.
– Лейкемия. – Баюнов чиркнул спичкой. – Доктора ни черта не понимают… Ну, что нужно, спрашивайте.
И Колосов растерялся. Все произошло как-то по-чудному просто. Слишком быстро, что ли. Он готовился к сопротивлению, к неприязни, а тут… И сейчас он не знал, о чем ему спрашивать в первую очередь этого человека. Свидетеля.
– Здесь убийство было полтора года назад, парикмахерши из «Соснового бора». Ее парня подозревали, но тогда не доказали. И вас тогда задерживали… А потом появились сведения, – сказал он первое, что пришло ему в голову. – Сведения, что она – Лупайло ее фамилия – в прошлом находилась в близких отношениях, – он по ходу восстанавливал в памяти другие свидетельские показания, только что перечитанные вместе с Катей, – с неким Ледневым, начальником службы безопасности комплекса. Вы знали этого человека?
Баюнов посмотрел на него недоуменно. Было видно, ему непонятно, отчего речь вдруг зашла об этом? И он не чувствовал для себя сейчас никакой угрозы.
– Знал. Так себе был человечек, слаб в коленках, – сказал он. – С чужих рук ел.
– Он ведь умер, кажется, от инфаркта?
– Ну да, вроде… С лестницы загремел только сначала. – Баюнов внимательно смотрел на Колосова.