– А при каких обстоятельствах это произошло, вам известно?
– Под самый Новый год. Сам я не присутствовал при этом, рассказывали, – Баюнов мрачновато усмехнулся, – рассказывали – в «Бору» был праздничный банкет в ресторане. Ну, все хорошо поддали, естественно. Там лестница наверх, на смотровую площадку, есть. Говорят, Леднев спьяна один туда забрался, ну и упал. А сердце и лопнуло. Он незадолго до этого инфаркт перенес. Его жена обнаружила, мертвого уже.
– А с Олегом Островских у Леднева какие были отношения?
– Леднев на него работал.
– А конкретнее?
– Сначала душой и телом предан был, потом, говорят, огрызаться начал. С годами амбиции возросли, самому в боссы захотелось. Все на Георгича наседал, чтобы тот с ним по справедливости – мол, столько лет вместе, пора в большие люди выходить. Хотел стать коммерческим директором компании. Ко мне с этим являлся, чтобы я его поддержал.
– Вы настолько тесно общались с компанией?
– Не язвите, – Баюнов хмыкнул. – Вы человек чужой, а мы здесь живем. И будем жить. Мне тогда не до их дрязг было, сказал, чтобы сами разбирались. Олег что-то заупрямился, до обострения дошло. У Леднева от нервотрепки сердце прищемило. Ну и злость он затаил, конечно. И Островских к нему охладел. Поговаривали, что Ледневу уйти придется из компании. А тут он вдруг концы отдал. С лестницы расшибся.
– А эта Лупайло действительно была его любовницей?
Баюнов надменно посмотрел на него, что, наверное, означало: думай, что болтаешь! Мне, самому Баюнову-Полторанину, такие пошлые вопросы!
– Если Островских и Леднев в последнее время конфликтовали, то… то это, видимо, почти никак не отразилось на отношении Островских к его жене, то есть вдове. Так, что ли, получается? – спросил Никита. – Он вон на Ларисе Дмитриевне женился.
– Ну, Островских всю их семью давно и хорошо знал. Они почти свои были в его доме, когда Леднев был начальником службы безопасности. Когда Леднев роман закрутил с этой девчонкой-парикмахершей, Островских, поговаривали, начал сочувствовать Ларисе. Там ведь к разводу дело шло. А что он на ней потом женился… Что ж, она женщина видная, стильная, умная, сколько лет лямку в его бизнесе честно тянула. А потом… Он мне однажды сам признался: покорило его то, что она Ледневу была преданная жена. После инфаркта его выходила. У Островских самого с сердцем швах, на одних таблетках живет. А с Ларисой, с ее характером, с ее хваткой, он сейчас себя чувствует как за каменной стеной.
– А вы, Виктор Павлович, оказывается, очень неплохо осведомлены. Как это вы сказали: «Здесь мы живем»?.. А с дочкой Верой как у них, у Островских, у его новой жены, было?
Баюнов пожал плечами, что, наверное, означало: я-то откуда знаю? Такими пустяками не интересовался.
– Я с этими убийствами вашими вконец запутался, – сказал Колосов, поймав его взгляд. – Ни черта не ясно, кто, что, зачем. Действительно, свои люди… Версия у меня пока одна. Версия, что на данный отдельный момент вы, Виктор Павлович, к убийствам не причастны. А вот Клыков ваш, который, как вы сказали, с ваших рук ел, к чему-то причастен был. Так вот, если желаете, продолжаем обмен честный, баш на баш. Сейчас мой вопрос будет о Клыкове и о тайнике. Не об оружии, заметьте, а о месте, где прятали. Записей, как видите, никаких не веду, диктофона нет. Мне необходимо точно знать от вас одну вещь. Баш на баш.
Баюнов пожал плечами снова, усмехнулся.
«Сейчас скажет, чтобы я его выпустил под подписку о невыезде, – подумал Колосов. – И я сейчас скажу ему «да» и солгу, потому что…»
– Свидание завтра дадите мне. Мать сына моего сюда привезет. Ко мне.
– Ваша… теща? – переспросил Никита, что вышло весьма глупо. – Ребенка в изолятор?
– Ничего. Он у меня… Он мной только и живет. Ничего.
– Хорошо, я скажу адвокату. Пусть приедут завтра. Утром. А у вас такая семья… надо же…
Баюнов закурил новую сигарету и спросил:
– Правда, что дело кэгэбэшники берут?
– Правда.
– Что же, в Лефортово меня переведут?
– Это вряд ли.
– Что, не та птица?
– Видимо, для них не та. Хочу вам дать один совет… Даже если вы будете по-прежнему умалчивать о происхождении винтовок, они легко установят это по заводским номерам. Начнут искать с того конца и найдут. Там же оборонный завод, все зарежимлено. Все как на ладони, все свои, как и здесь у вас. При таком положении вам лучше было бы…
– Что вы хотели у меня спросить?
– Скажите, Клыков проверял тайник в пещере после того, как… Проверял потом?
Баюнов потер лицо рукой. Долго молчал. Потом кивнул: да.
– Когда? Какого числа, не помните?
– В ночь с тридцатого на первое мая.
Никита замер.
