– Я впервые?! Да я с супругой!
– А мы сюда уже четвертый раз приезжаем. Тут у нас есть две знакомые пары, ну мы и меняемся… Ощущения – прямо космические. Никогда не думала, что нас с мужем это настолько затянет…
В лесу и на берегу зажигались костры. Разговоры, смех становились все громче. Тащили ящики с пивом и красным вином. Июньская ночь только начиналась, только входила в свой ясный зенит.
Среди огней мелькали тени – кто-то кого-то уже преследовал, ловил, стискивал в объятиях, поднимал на руки, осыпая поцелуями и обещаниями, лукавя на каждом слове и изнемогая от всеобщего бьющего через край животного вожделения. Некоторые закрывались в машинах, но большинство уединялось с партнером или партнершей в зарослях кустарника, в овраге, в ельнике на берегу. В озере резвились голые пьяные купальщики. В кустах орешника нестройный хор молодых пьяных голосов вновь затянул ритуальный гимн.
Здесь, на берегу и в лесу, не было ни милиции, ни бдительной общественности, не было и чужих глаз. Здесь можно было раскрепоститься в доску, обрести любовника или любовницу на час, обменяться женами и мужьями, всласть обсудить с мимолетным партнером достоинства анального и орального секса, а потом и испробовать все сказанное на практике. Здесь никто никому не мешал и не читал нудной морали, здесь никто никого не боялся и не стыдился. Сюда, на ночные мистерии Озириса, приезжали скучающие бизнесмены и их жены, золотая молодежь и старые девы, зрелые мужчины и семейные пары, подруги, друзья, любовники, гомосексуалисты, лесбиянки, поклонники Инь – Ян и Камасутры, балерины, владельцы ресторанов, менеджеры, дантисты, художники свободных профессий, банковские клерки, туроператоры, танцовщицы, матери семейства, мужья, женатые вторым браком, бисексуалы, мазохисты, политики, уставшие от политики, и спортсмены, мечтающие сбросить стресс после ответственных состязаний. Здесь всем находилось место. Некоторых привело сюда плотское любопытство, других врожденная развращенность. Иных же, совсем немногих, духовная жажда и поиск новых богов.
Среди этой разгорающейся как пламя всеобщей оргии Иван Канталупов, хотя он и видел все это прежде и не однажды, как-то растерялся. Мышкинская закваска все же давала себя знать. Он искупался в озере, а потом вернулся к своей машине – то ли от усталости, то ли от рассеянности, то ли по иной какой причине, он забыл на заднем сиденье то, что, собственно, и должен был сегодня привезти и показать ему, то, что пока только еще ждало своего часа. «Что это у тебя, клюшки для гольфа? – с усмешкой спросила его сегодня днем Ирина. – Ты тут у нас в Москве увлекся еще и гольфом? Ну, ты совсем даешь!»
Канталупов сказал ей, что это складной спиннинг, но он бессовестно соврал. Да, Дракон впервые соврал своей возлюбленной королеве. Это был не спиннинг и не клюшки для гольфа – в спортивном чехле хранилась винтовка с оптическим прицелом. Канталупов приобрел ее за полторы тысячи долларов в Нальчике, куда специально летал по
ГЛАВА 16
ОТКРЫТИЕ АНФИСЫ
Тащить Анфису из дому в травмпункт на перевязку пришлось, как бегемота из болота.
– Может, лучше завтра? Катя, правда, давай завтра, а?
– Врач велел сегодня, – Катя вовсю хозяйничала в Анфисиной квартире. Открыла шкаф, выбрала для подруги наряд на свой вкус. – Вот, одевайся, пожалуйста.
– Вечер уже, поздно.
– Сейчас всего семь часов.
– Ты только с работы, не обедала наверняка толком. А я салата наделала с креветками и мясом по- испански специально для тебя.
Катя уже засекла в Анфисином холодильнике огромную салатницу, полную зелени, помидоров, креветок и маслин. Салата и правда было много, и от одного его вида у Кати потекли слюнки, но она твердо решила бороться с Анфисиными страхами и поэтому была неумолима:
– Мы с тобой из травмпункта заедем в кофейню или в бар какой-нибудь, там и поужинаем.
– Ты что, будет уже совсем темно! – голос Анфисы испуганно дрогнул.
– Ну так что ж, что темно, – Катя не отступала, – не полярная же ночь. Давай одевайся живее.
– Мне надо в душ.
Анфиса нехотя поплелась в душ и застряла там на полчаса. Катя сначала деликатно ждала, потом начала стучать в дверь.
– Заходи, – пригласила ее Анфиса.
Она потерянно сидела на краю ванны. Душ валялся на дне и журчал…
– Ну что? – спросила Катя. – Что с тобой еще?
– Ничего. Так просто, задумалась. Костя вот позвонит – что ему сказать? Я всегда мучительно обдумываю каждое слово, хочу быть остроумной, веселой, оригинальной, чтобы ему не скучно было со мной, чтобы он радовался мне, а позвонит – у меня прямо язык отнимается. Ничего, что напридумала, сказать не могу, только кричу, как идиотка, в трубку: «Костичек, родной, люблю тебя!»
– А ему ничего другого и не надо слышать. Ну, Анфис, давай же, нам пора.
– Ладно, сейчас. Ты вот только сначала ответь мне на один вопрос.
– На какой?
– Там, где Костя сейчас, женщины есть?
Катя ждала чего угодно – жалоб, страхов, категорических отказов ехать к врачу, но только не ревнивого вопроса «про женщин». Мысленно она поздравила себя: ага, уже прогресс, если душечка Анфиса томится ревностью к своему рыцарю Лесоповалову, то… то значит, с ее душевным здоровьем очень скоро все будет
