Колосов велел как можно быстрее проверить изъятый компьютер, сам осмотрел мобильный телефон – новая модель LG с встроенной фотокамерой. Он включил мобильник, начал бегло просматривать телефонную книгу – как на грех ни одной фамилии, только номера телефонов. Потом пролистал фотоархив… Ага, тут уже кое-что – физиономия знакомая. Валерий Федай крупным планом на фоне каких-то ночных огней. А вот и сам Иванников, живой, здоровый, и тоже крупным планом. Какая-то темная абракадабра – видно, щелкнули неловко, и камера сняла абы что. А вот это уже приличная фотка – и на ней, кажется… Колосов вгляделся – да, тот самый толстячок-пухлячок, хоть и сравнить его с тем, банным жмуриком, трудно… Андрей Грачевский на фоне… Постойте, погодите, да это вроде самолет! Колосов повернул мобильник под другим углом, чтобы свет из окна не падал на маленький экранчик – да, вроде самолет, и даже часть номера на фюзеляже просматривается. Он щелкнул курсором – с крохотного телефонного экрана на него глянули уже несколько физиономий – Иванников, Федай и еще два каких-то мужика годами постарше. На одном была надета черная бейсболка козырьком назад.
Черная бейсболка… Кто из свидетелей упоминал черную бейсболку?
Колосов вернулся к себе. Вера Анатольевна, ожидая его, пудрила заплаканное лицо.
– У вас не будет сигареты? – спросила она.
Он дал ей прикурить и пожаловался мимоходом, что из беседы с ее мужем ничего путного не вышло.
– Он не любит вас. Я забыла предупредить, – ответила Вера Анатольевна. – В свое время ваши коллеги обошлись с ним жестоко и несправедливо.
– Может быть, вашему сыну не нравилось, что у его отчима криминальное прошлое? – спросил Колосов.
– Вы называете криминальным прошлым мальчишескую драку?
– Это телефон Александра? – Колосов решил не вдаваться в бесплодный спор. Просто предъявил ей мобильник.
– Кажется… да. Наверное.
– Посмотрите эти снимки, пожалуйста.
– Сашенька, Сашенька дорогой… – увидев сына на маленьком экране, Вера Анатольевна снова бурно разрыдалась. – Волосы начал сбривать, представляете? Я все сокрушалась – зачем, ведь такие волосы хорошие у него были…
– Это кто на снимке рядом с вашим сыном?
– Это Грачевский. Что теперь с его отцом и матерью будет? Надо ведь позвонить им, а я телефон в их отель не знаю… Где-то у меня был записан мобильный Светы…
– Мы сами им сообщим. Вам пока не надо никуда звонить. А это кто?
– Этого мальчика я не знаю, – Вера Анатольевна не признала Валерия Федая.
– Ну, может быть, этих знаете? – Колосов показал групповой снимок.
– Нет, его точно не знаю, – она ткнула крашеным ноготком в Федая. – А это… это кажется бывший инструктор моего мужа… ну да, пилот. Его фамилия Попов. А это скорей всего его брат – он ему помогает готовить самолет к полетам. Они всегда работали вдвоем. Я уже говорила вам про это наше семейное увлечение авиаспортом. Мой муж оплатил им подготовительный курс и еще два курса тренировочных полетов, но дальше что-то у него дело не пошло. И я стала возражать – мне лишние волнения во время беременности были ни к чему.
– Как бы ваш муж не относился к правоохранительным органам, мне… нам снова необходимо его побеспокоить, – Колосов открыл дверь и выглянул в коридор, где на стуле, отчаянно потея в своем тысячедолларовом костюме из белой фланели, томился отчим Иванникова. – Пожалуйста, Юрий Юлианович, еще на два слова. Вера Анатольевна, а вы останьтесь, пожалуйста. Думаю, нам ваше общество только на пользу.
Для Кати это утро началось под знаком великой новости – она проснулась с мыслью немедленно оповестить Колосова и всех, всех, всех о том, что Анфиса опознала Алексея Неверовского. Это опознание – и Катя это чувствовала – было прологом каких-то грядущих важных событий. Однако прямо с утра постучаться в кабинет начальника отдела убийств не пришлось – в пресс-центр как снег на голову свалилась проверка из МВД. Известно, что в любом подразделении, даже таком, которое занято ненавязчиво- оголтелой пропагандой в средствах массовой информации суровых, героических будней милиции, к министерским внеплановым проверкам относятся как к досадной и вредной докуке. Но тратить свое драгоценное время на проверяющего все равно пришлось, и в результате Катя вырвалась в отдел убийств только к полудню. И еще на лестнице поняла: в розыске, судя по шуму, гаму, звонкам мобильных телефонов, треску раций, гомону и топоту, очередной аврал.
– Что, у вас тоже проверка? – ехидно осведомилась она у степенного пожилого дежурного.
– Выезд на операцию, – был краткий ответ.
– А что случилось?
Дежурный дипломатично умолчал.
– Что случилось, Никита? – Катя, как бабочка на яркий огонь, впорхнула в знакомый прокуренный кабинет.
Колосов, чертыхаясь, рылся в сейфе. На столе лежали рация, две запасные обоймы и табельный пистолет в кобуре.
– Привет, мне надо с тобой поговорить.
– Катя, потом, после… мы прямо сейчас уезжаем.
– Куда?
– В Быково, на аэродром.
– На аэродром? Никита, но я должна рассказать тебе потрясающую новость. Представляешь, моя
