монотонный голос – бу-бу-бу. Одно и то же, одно и то же, словно это прокручивали, выверяли чью-то аудиозапись. Вот звук сделали громче, и можно было уже разобрать отдельные фразы: «Люди никогда еще не были так одиноки в этом мире… Старые боги изжили себя. В них мало кто верит всерьез. Они покинули нас. Они навсегда покинули нас… Мы погрязли в фарисействе и лжи. Нас терзает ужас ночи и безысходность… Кто поможет нам, кто укажет нам путь? Наступает новое время новых богов, их поступь уже слышна… И самый первый из них уже близко…»
Это действительно звучала запись с последнего сеанса во дворце культуры завода точной механики. В гостиной Иван Канталупов смотрел видео. Прослушивание видеопроповедей было частью его повседневного аутотренинга, своеобразной эмоциональной подпиткой, без которой он практически уже не мог обходиться.
Анна Стахис встала и закрыла дверь на веранду. Вот теперь настоящая тишина… Она видела своего брата на лужайке перед домом. Он стоял на солнцепеке с непокрытой головой – вот уже целый час. На нем не было ничего кроме старых льняных брюк. Кожа на плечах и груди покраснела от загара. Руки были вытянуты вперед, ладони обращены вверх. Глаза его были закрыты.
В кустарнике, густо разросшемся по забору, тенькала какая-то пичуга, перепархивая с ветки на ветку. Анна Стахис следила за ней взглядом. В их доме никогда не было никаких домашних животных. Отчего-то животные не выносили его присутствия. Убегали, улетали прочь. Но эта пичужка, видно, была не робкого десятка. Анна Стахис увидела, как тело ее брата внезапно выпрямилось, напряглось. Он резко вскинул руки вверх. Медленно плавно опустил. И обернулся. Взгляд его был прикован к маленькой красногрудой птичке на ветке. Она нахохлилась, встопорщила перышки, но не улетала. Он не отрывал от нее взгляда. Прошло несколько минут. И вдруг птичка вспорхнула и полетела низко над травой, ныряя из стороны в сторону, словно была больна или ранена. И села ему на плечо. Он накрыл ее ладонью. Сгреб в горсть. Когда он разжал кулак, пичуга была мертва. Он размахнулся и с силой швырнул этот мертвый комочек пуха в кирпичный забор.
Вот тогда Анна Стахис и произнесла ту самую фразу: «Будет гроза». А он ответил. Его голос, обычно мягкий, звучал зло.
– Я боюсь, – повторила Анна. – Я пытаюсь представить, как это произойдет, и не могу. Я ничего не вижу. Сплошная тьма.
– Ты не должна бояться, – он сел прямо на траву. Лицо его казалось усталым, мелкие морщины старили его. Он нагнулся, обхватил колени руками.
– Идет большая гроза, – голос Анны дрогнул.
– Мне наплевать. Ты можешь прятаться в подвал. Я останусь здесь.
Он лег на траву.
Туча пришла с юга – темно-фиолетовая с «бородой» и порывистым ветром, гнувшим верхушки деревьев. Дальние раскаты грома звучали все ближе.
Сверкнула молния над самой Радужной бухтой – ослепительный зигзаг вспорол тучу и, казалось, вонзился в воду. Анна Стахис вскрикнула и закрыла лицо руками. Ее брат все это время оставался на лужайке. С первыми раскатами грома он вскочил на ноги. Он словно ждал чего-то жадно и нетерпеливо. Он не замечал ни холодных порывов ветра, ни того, что тело его, продрогнув, покрылось гусиной кожей.
– Ну, давай же, давай, – шептал он. – Ну убей же меня, убей, попробуй!
Сверкнула молния, и через секунду громыхнул, как из пушки, гром. Гроза шла над водохранилищем.
– Убей же меня! – крикнул Стахис. – Вот я. Не бегу и не прячусь. Попробуй, убей меня, уничтожь!
– Я прошу тебя, вернись в дом, – закричала Анна.
Он не слышал ее. Хлынул ливень. Снова сверкнула молния. На веранду выскочил Иван Канталупов. Он крепко заснул после аутотренинга и теперь спросонья плохо соображал, что происходит.
– Уведи его в дом! – истошно крикнула Анна.
Канталупов сбежал по ступенькам, кинулся к Стахису. Но тот оттолкнул его с неожиданной яростью:
– Пошел прочь!
Они оба разом промокли до нитки. Дождь лил как из ведра, но раскаты грома постепенно стихали – гроза уходила дальше. В июне ведь грозы не длятся долго…
И вот снова выглянуло солнце. Дождь уже сеял редко-редко. Стахис вытер мокрое лицо рукой. Он тяжело дышал. Внезапно он засмеялся – громко и хрипло. Смех душил его, словно приступ кашля. Канталупов сбегал в дом за большим махровым полотенцем.
Пост наблюдения за домом пережидал грозу в машине. Гром, молния и ливень – казалось, это были единственные события за этот субботний день.
В доме за кирпичным забором резко зазвонили все телефоны разом. Трубку схватил Иван Канталупов – только он в эту минуту мог ответить звонившему. Это был Антон Брагин.
– Я звоню уже целый час. У вас связь вырубилась, что ли? – заорал он.
– Тут была сильная гроза, – ответил Канталупов.
–
– Цело.
– Мне нужен сам, срочное дело.
– Он не может сейчас говорить с тобой.
Брагин издал какое-то раздраженное шипение.
– Что случилось? – спросил Канталупов. – Ты нашел ее? Мне приезжать?
– Я был у нее дома. Говорил с отцом. Она арестована!
