– Нет, я его врагом не была.
– А другом?
– Мы вместе спали. Я жила с ним. Меня он устраивал.
– Вы были его личным секретарем. Вы наверняка были в курсе его взаимоотношений с компаньоном Усольским, с другими.
– С Усольским они были хорошие приятели. У них была полнейшая гармония в личном и деловом плане.
– Это было действительно так? – спросила Марьяна.
– Да.
– Или так вам казалось?
– Не знаю, может быть.
– Авдюков вам не жаловался, что его что-то беспокоит, тревожит? Что он кого-то или чего-то боится?
– Он мне жаловался только на радикулит.
– А про жену свою что-нибудь рассказывал?
– Нет. Я ему этого не позволяла. Я терпеть этого не могу.
– Правильно, – Марьяна кивнула. – И я, и я того же мнения. Ну, тогда давайте рассказывайте, как…
– Как я его убила? – резко спросила Олейникова.
– Как дела обстояли у вас с Авдюковым там, в «Парусе», – Марьяна прервала свои записи. – По всему выходит, вы последняя, кто видел его живым.
– Последним был его убийца.
– Угу, это самое я и говорю, – Марьяна подперла подбородок ладонью.
Олейникова молчала. Они терпеливо ждали.
– Я не знаю, что вам нужно, – ее голос звучал глухо. – Что конкретно вас интересует?
– Авдюков сам предложил вам поехать в «Парус»? – спросила Катя.
– Сам. Майские праздники он провел с семьей и, видимо, устал от всей этой домашней канители. Мы собирались всего на три дня.
– Вы обрадовались этой поездке?
Олейникова пожала плечами:
– Место неплохое. Парк, бассейн.
– Вечером десятого мая вы приехали в отель вместе?
– Я приехала на своей машине. Мы встретились уже в холле.
– Вы хорошо водите машину?
– Я не представляю себе жизнь без нее.
– Встретившись, вы сразу поднялись в номер? – спросила Катя.
– Да.
– Как же вы проводили время?
– Мы активно отдыхали, – Олейникова криво усмехнулась. – Сидели в баре допоздна, утром были в сауне, потом катались на катерах, обедали, ужинали, танцевали, потом снова шли в бар. Авдюков не скупился…
– Вам было весело, Юля? – спросила Марьяна.
– Я старалась развлекаться, раз уж представилась такая халява.
– Поподробнее опишите день – двенадцатое мая.
– Мы проснулись поздно, потому что легли поздно. Авдюков заказал завтрак в номер. У меня сильно болела голова – от шампанского и потом дождь еще собирался, а я погоду чувствую. Я хотела после завтрака лечь, но он сказал, что дождь – пустяки, ему хочется снова на озеро. Он нанял моторный катер, мы опять катались. Потом он сам встал за штурвал, – Олейникова провела по лбу рукой, словно припоминая все подробности. – Потом… потом мы ужинали в ресторане. Он заказал бутылку «Мутон-Ротшильд». Я такого вина никогда не пила, не могла себе позволить, даже когда работала в Италии и зарабатывала… Потом мы пошли в бар и пили уже там. Я слишком много выпила в тот вечер.
– А Авдюков?
– Он тоже был пьян.
– В котором часу вы вернулись в свой номер?
– Не помню точно. Поздно. Уже, наверное, после двенадцати.
– В номере все было как обычно?
– Не понимаю.
