Дежурный следователь районной прокуратуры, выехавший на место убийства, оказался женщиной – немолодой уже, полной, очень спокойной и обстоятельной. Марьяна сразу же нашла с ней общий язык, кратко изложив, кто она такая и почему ей необходимо участвовать в осмотре места происшествия. Тут из Щеголевского ОВД приехал эксперт-криминалист. Кстати, тоже женщина. Их без всяких препятствий пропустили за ленточное ограждение. И почти сразу же Катя увидела бордовую «девятку», а в ней Лосева. Передняя дверь со стороны пассажира была распахнута настежь, и Лосев лежал ничком, как-то странно согнувшись, точно он пытался выбраться из машины ползком. Замелькали фотовспышки. Эксперты – московский и щеголевский – приступили к работе.
Лобовое стекло в салоне было все забрызгано кровью. Кровь была и на приборной панели, и на сиденьях.
Когда Лосева вытащили из салона и положили на землю, на расстеленный брезент, Катя увидела его лицо. На нем застыло выражение удивления и боли.
– Три огнестрельных ранения, – донеслось до Кати.
Потом они все склонились над этим телом. Начали его раздевать, фотографировать, осматривать, ощупывать. Переворачивать на спину, на живот, на бок, измерять, описывать внешний вид ран. В осмотре приняли участие оперативники, опоздавший, прибывший позже всех судмедэксперт. Тело, некогда бывшее живым Игорем Лосевым, мечтавшим о красном мотоцикле и так любившим женщин, теперь походило на мертвую гусеницу, облепленную дотошными, любознательными муравьями.
– Ранение в левую половину груди в область сердца, касательное ранение в предплечье и ранение в шею. Скорее всего, у него была повреждена сонная артерия. Оттого и крови столько натекло, – донеслось до Кати. Голос был женским – усталым и профессионально-будничным. – Жаль парня, молодой совсем. Мог бы жить да жить.
– Наташа, обработай салон. Постарайся найти хоть что-нибудь, – это Марьяна обратилась к своему эксперту.
– Тут под правым передним колесом две стреляные гильзы. Сначала сфотографируйте их местоположение. Стреляли с близкого расстояния, почти в упор.
Катя обошла «девятку» – на корточках перед капотом сидел незнакомый оперативник, москвич. Руки его и куртка были в грязи. На загорелой щеке тоже была грязь – видно, он не поленился залезть под машину.
– Что, знакомый вам персонаж? – спросил он Катю, кивая туда, где лежало тело.
Катя ответила:
– Да.
– Гильзы девятимиллиметровые, – опер поманил эксперта с фотоаппаратом и, когда тот все сфотографировал, кряхтя, запустил руку под машину и достал испачканные жидкой грязью гильзы. – Третью в салоне надо искать, – веско сказал он Кате.
Но третьей стреляной гильзы в салоне так и не нашли. Увы, так бывает на местах происшествий.
– Зато отпечатков пальцев хватает, – Марьяна кивнула эксперту.
Осмотр продолжался два с половиной часа. Совсем уже рассвело. По шоссе одна за другой проносились машины, автобусы и грузовики. Водители и пассажиры, выворачивая шеи, с тревогой пялились на милицейские машины, на черные куртки экспертов с надписями на спине «ЭКУ», на ленточное ограждение. Мертвое тело с шоссе, слава богу, было не видно, а то бы градус общественного нездорового любопытства резко подскочил.
– Лосев застрелен – почему он? – шепнула Катя, когда они с Марьяной отошли посовещаться. – Он сегодня прийти должен был в десять по повестке… Неужели поэтому?
Марьяна достала мобильник, начала искать номер Лосева, данный им на прошлом допросе. Позвонила – ответили, оказалось, что это телефон службы секьюрити гостиничного комплекса. Лосев слукавил, дав свой рабочий телефон.
– Я поеду в отдел, отпечатки по системе дактопоиска проверю, – к ним подошла эксперт-криминалист Наташа. – Марианночка, тебе срочно нужно?
– Очень срочно, постарайся, а? – Марьяна помогла ей донести до дежурной машины тяжелый чемодан с аппаратурой.
Пришлось ехать в РУВД, к соседям – Марьяну сильно интересовали обнаруженные на месте происшествия гильзы. Когда вернулись в Щеголевский отдел, было уже десять часов утра.
– Надо хоть кофе заварить, что ли, – сказала Марьяна, когда они с Катей обессиленно водворились в родном кабинете. – Вот тебе и еще один поворотик в деле.
– Ты считаешь, что смерть Авдюкова и убийство охранника связаны? – Катя сама в этом не сомневалась, но ей хотелось услышать, что скажет подруга.
– На видеозаписи с камеры внешнего наблюдения, судя по всему, не технический брак, а искусственный обрыв. Окно, – Марьяна закурила сигарету. – Именно об этом я и собиралась разговаривать сегодня с Лосевым. Только он мог что-то сделать с камерой. Он дежурил, и он был один на пульте охраны в ночь убийства Авдюкова.
– По-твоему, он что-то знал? Был как-то замешан?
– Если он и сделал это окно в записи на пленке, то он сделал его явно не для себя, – Марьяна набрала номер эксперта-криминалиста. – Наташа? Ну что? Готово? Умничка. Сейчас мы подойдем.
– В салоне – на приборной панели, на руле и на внутренней поверхности дверей отпечатки только потерпевшего, Лосева, – с порога, едва они вошли в кримлабораторию, оповестил их эксперт. – Что называется, самые свежие. На внешней поверхности машины все уничтожил дождь. «Девятка» словно в мойке побывала.
– И это все? – уныло спросила Катя.
– На внутренней поверхности левой задней двери я нашла два отпечатка давностью в несколько дней, и
