погибель.
Жизнь-то человеческая – как свеча. Дунь, и погаснет. Вот Авдюкова-то не стало. И точно камень свалился с души с его смертью. Большой, тяжелый камень.
До происшествия в «Парусе» Орест Григорьевич часто думал – а что будет, если Авдюков вдруг узнает? И сердце наливалось свинцовой тяжестью. И во рту появлялся противный привкус.
А вот теперь все прошло. В этом и крылось облегчение.
Однако все же смерть Авдюкова, отца и компаньона, встала между ним и Алиной. Орест Григорьевич это чувствовал. Втайне, однако, он был благодарен Алине за сдержанность и еще за то, что она так явно была поглощена им, их отношениями, их связью. В глубине души он уже твердо решил в самом ближайшем будущем развестись с женой и жениться на Алине. А там – будь что будет.
Они поехали в ресторан ужинать. В уютном зале «Бульвара Клиши» утренняя сцена повторилась с точностью до наоборот. И вместе с тем все было так ново, остро, волнующе – белая крахмальная скатерть, хрусталь, вино в высоких бокалах. После похорон отца Алина потеряла аппетит, и он отечески уговаривал ее съесть хоть что-нибудь, соблазняя меню.
– Запеченные гребешки?
– Нет, не буду, – Алина тряхнула волосами.
– Тогда, может быть, суфле?
– Да ну его.
– Бретонский салат?
– Ну, хорошо, салат, – Алина кивнула.
Орест Григорьевич налил ей вина. Она потягивала его из бокала, взгляд ее темнел, жесты становились мягкими, длинными, ленивыми.
– Поехали отсюда, – шепнула она.
– А десерт?
– Ты хочешь десерт?
Орест жестом подозвал официанта. Они с Алиной молчали. Так было всегда. Сердце Ореста Григорьевича медленно било в грудь. Сейчас они выйдут из ресторана, сядут в машину, поедут в гостиницу и…
– Останешься со мной и сегодня, да? – не спросила – приказала Алина.
– Да, девочка. Разве я могу тебя сейчас покинуть?
– А твоя жена?
– Она… я сказал ей, что… В общем, это неважно.
В вестибюле ресторана Орест Григорьевич поймал на себе косой любопытный взгляд швейцара – видимо, они с Алиной смотрелись рядом все же не слишком гармонично. Разница в возрасте – чудовищная разница бросалась в глаза. И еще Оресту Григорьевичу было неприятно оттого, что Алина так небрежно спрашивает о его жене. А ведь Нателла знала и любила ее как дочь своей закадычной подруги с самого ее рождения. Баловала, дарила конфеты, куклы, модные джинсы и кофточки, стильную косметику. Именно она уговорила Алину выбросить крем против веснушек.
Мысль о предательстве, о какой-то ужасной роковой ошибке мелькнула и пронеслась мимо – как скорый поезд, не задевая, не оставляя на сердце осадка…
Орест Григорьевич вздохнул, обнял Алину за плечи.
В машине она мешала ему вести, то включая, то выключая магнитолу, то доставая упавшую пудреницу, то пытаясь шаловливо и дерзко на каждом красном светофоре расстегнуть ему «молнию» на брюках.
Глава 18
ПЕРЕПОНЧАТЫЕ КРЫЛЬЯ
– Для того чтобы как-то двигаться дальше, нам надо детально восстановить картину произошедшего ночью двенадцатого мая с Авдюковым и вчерашние события у автобусной остановки, – заметила Катя.
– У тебя фантазия буйная, творческая – рискни. – Марьяна сидела, пригорюнившись, над разворошенным, неподшитым уголовным делом. Было пять часов вечера. Часом раньше Марьяну вызывал на ковер начальник ОВД. В воздухе отдела уже намечалось некое брожение начальственных умов – строились дальновидные планы передачи дела Авдюкова в московский РУВД «на соединение по тяжести совершенного», как только логическая связь между обоими случаями станет ясной и москвичам.
– Улита едет, когда-то будет, – храбро ответила на все многозначительные намеки начальника ОВД Марьяна. – Пока я сама в этом деле не разобралась, я никакие материалы передавать в Москву не буду.
У начальника ОВД после бессонной ночи (ему пришлось выезжать сразу на три происшествия) трещала голова, и спорить он не стал. Несмотря на жуткую строптивость, следователь Киселева, по его мнению, была хорошим, грамотным сотрудником. К тому же мудрый начальник делал снисходительную скидку на то, что она женщина, да к тому же разведенная, одинокая – с такой спорить себе дороже.
– Давай сочиняй, а я послушаю, – подстегнула Марьяна Катю. – Без объемной картинки трудно ориентироваться в этой путанице.
– Значит, так, предположим, что все свидетели, которых мы опросили, говорят нам правду и врут этак пятьдесят на пятьдесят, – начала Катя. – Кто врет больше, сейчас бессмысленно докапываться. Итак, что нам известно? Десятого мая Авдюков вместе с Юлией Олейниковой приехали в «Парус» и остановились в двести втором номере. То, что он собирается отдыхать в «Парусе», Авдюков ни от кого не скрывал – в том числе и от своей жены и от компаньона Усольского. Накануне его приезда, по словам горничной Мизиной, ее любовник – охранник Игорь Лосев попросил ее поменяться на послепраздничные дни дежурствами.
