чтобы специально повидаться с моим мужем.
– Между прочим, он был уже здесь, в замке, когда убили жену Шерлинга, – заметил Кравченко.
– Ну отчего вы так уверены, что это было убийство? Может быть, это была нелепая, трагическая случайность?
– Нет, улики свидетельствуют об обратном.
– Какие еще улики? Какие? – Голос Елены Андреевны дрогнул. – Как это все глупо, ужасно глупо…
– В ночь перед убийством ваш муж бродил по замку, мы его с вами искали, – напомнил Кравченко. – А утром? Вы уверены, что он был у себя?
– Я крепко спала, разнервничалась, приняла снотворное. Я не знаю.
– А сиделки, значит, при нем не было?
– Нет, я же объяснила – он отказался. Я не хочу настаивать, раздражать его.
– Я предлагал вам подежурить, – сказал Кравченко.
– Вы не понимаете, Вадим. Я хочу, чтобы все как можно скорее вошло в обычное нормальное русло. Чтобы он не ощущал себя поднадзорным, больным, чтобы чувствовал, что все как прежде, по-старому, когда он был здоров. Я хочу, чтобы он забыл об этом кошмаре. Я и сама хочу забыть, вычеркнуть это из памяти. А если я буду будировать это его теперешнее состояние, караулить его, заставлять сидеть при нем вас или сиделку, то… Я боюсь, что будет только хуже.
– Елена Андреевна, а что вам говорили там, в Праге, врачи? Профессор Самойлов? – спросил Мещерский.
– Ничего конкретного они не говорили. Была б их воля, они просто наблюдали бы его как подопытного кролика.
– А почему профессор Самойлов не поехал с вашим мужем сюда?
– Он струсил, – с презрением ответила Елена Андреевна. – Мой муж для него не пациент, а одиозная фигура. Он боится повредить своей репутации, общаясь с нами.
– Но ведь его специально прислал к вам мой шеф Василий Васильевич Чугунов, – сказал Кравченко.
– Чугунов и сам, как видите, не решился к нам приехать, – устало ответила Елена Андреевна. – Он прислал вас.
Глава 20
ПРЕДЛОЖЕНИЕ
К полудню Нивецкий замок оказался в настоящей осаде. Под стенами бурно шумела ярмарка. Двор наполнился экскурсантами. Туристы ползли по винтовой лестнице в дозорную башню, осматривали Средний замок – руины подъемного моста, казарму, кухню, караульные помещения. В Рыцарский зал выстроился длинный хвост очереди. Среди туристов было немало иностранцев – немцев, поляков, чехов и венгров. Разноплеменная речь слышалась на лестницах и галереях. Любознательный Сергей Мещерский от нечего делать (вот уж не думал он, что обязанности их с Кравченко будут столь необременительны) присоседился к одной из экскурсий. И обошел почти весь музейный комплекс, исполнив тем самым свою давнюю мечту. Особенно его интересовал подземный ход, но, кроме сведений о том, что ход в замке в Средние века «действительно функционировал», ничего более конкретного, приближенного к истории 1946 года, узнать не удалось. С гидом, как с человеком сторонним, городским и потому, наверное, вряд ли зараженным местными суевериями, Мещерскому вообще хотелось потолковать. Но гид оказался молодым, разбитным, «с-под Одессы», а не местным. Его больше интересовали туристки – смешливые загорелые брюнетки в шортах и цветастых топах, чем какие-то там унылые вопросы сверстника «с Москвы».
– Ты заметил, Вадик, что сейчас в мире путешествуют в основном женщины? – спросил Мещерский, когда, устав от впечатлений, присоединился к приятелю, удобно расположившемуся с автомобильным журналом в шезлонге на одной из галерей Верхнего замка.
– Свести знакомство предлагаешь? Давай, – Кравченко сдвинул на нос пижонские темные очки.
– В группе сорок женщин и только четверо мужиков. Причем на экскурсию они приехали с такими физиономиями, словно это пытка, а не отдых.
– Они о горилке мечтают, о сале, о битках по-львовски, а им тут истории про эрцгерцогов впаривают и про какую-то там «пламенеющую готику», – хмыкнул Кравченко. – А наши-то все затихли, притаились. И на глаза туристам никто не показывается.
– Ошибаешься, – Мещерский, стоявший у балюстрады, кивком указал вниз.
Кравченко лениво поднялся с шезлонга. По лестнице медленно спускалась Маша Шерлинг. За ней, придерживая велосипед, брел Илья.
– Он же вроде кататься хотел, – сказал Мещерский.
– Выходит, расхотел, – Кравченко помахал рукой. – Эй, ребята, вы это куда?
Маша Шерлинг остановилась. Солнце било ей в глаза, она приложила руку козырьком, силясь разглядеть, кто там наверху, на галерее. Узрев приятелей, она разочарованно отвернулась. Нет, не их она желала тут встретить.
Они с Ильей пошли дальше. Велосипед мерно звякал по ступенькам. У следующего пролета Илья остановился. Лестница тут была очень крутой. Маша прислонилась к стене – тоненькая фигурка на фоне серого камня. Илья приподнял велосипед, развернул его. Взгромоздился на седло. Он что-то говорил девушке, показывал руками. Велосипед он удерживал только ногами.
– А ничего вроде, ловкий он парень, несмотря на вес, – одобрительно заметил Мещерский. – Я думал, сынки этих богатых вообще рохли какие-нибудь, а Илья наш…
– На велике «Харлей» все равно не обскачешь, – хмыкнул Кравченко.
– Ну и к чему сие замечание?
