Но вот наконец-то мы спустились в уютную долину и решили в ней заночевать. Пустили лошадей пастись. Хинни держалась рядом с Белянкой, заботливо, как мать, поглядывая на нее, и я не беспокоилась за малышку: она находилась под надежным присмотром.
Мы поужинали земляникой и орехами, которые, к счастью, здесь росли в изобилии и были очень вкусны. Конечно же, в этом нам просто повезло, ибо Юноша в голубой одежде предпочитал пользоваться магической силой только в исключительных случаях.
Подошло время заката солнца, огненное зарево залило небосклон с западной стороны, а на восточной тихо всходила голубая луна.
Мальчик достал гармонику, повернулся лицом к ночному светилу, приложил гармонику к губам и заиграл. До сих пор он ограничивался короткими музыкальными фразами или быстрыми стремительными пассажами, тем мелодичнее показалась мне мелодия теперь! Согретый его ладонями, инструмент издавал оттаявшие звуки. Его пальцы были достаточно сильны, чтобы уверенно нажимать на клавиши. И когда солнце окончательно скрылось, в луна взошла на небосклоне, полилась чарующая мелодия.
Сначала от усталости я не обращала на игру внимания, но вдруг, потрясенная, замерла и вся превратилась в слух. Вокруг лилась музыка такой необычайной красоты, и я пришла в такое восторженное состояние, что вряд ли смогу сейчас передать все чувства, которые тогда завладели мною. Гармония звуков обволакивала меня, заключала в свои объятия, вовлекала внутрь воздушного облака, и духом я воспарила к голубой луне. Я плыла (если это действительно было так!) внутри милых пушистых голубых облаков, скакала на лошади, вылепленной из музыкальных звуков, неслась по воздуху через голубое море по голубым волнам к волшебной, магической дали, которой была поверхность луны. И чем ближе она вырастала передо мной, тем светлее становилась и тем ярче вырисовывался ее ландшафт, а вскоре я увидела маленьких голубых людей. Это были кузнецы, которые ковали голубое железо.
Потом я увидела Леди в голубом одеянии, волосы ее были светлыми, как у меня, на ней было милое голубое платьице и голубые туфельки, украшенные драгоценными камнями; голубая тиара на голове была но-королевски величественна и прекрасна.
Леди повернулась ко мне. Глаза ее были тоже голубыми, как и у меня. Па меня смотрело знакомое лицо — мое лицо. Этой Леди была я!
Польщенная, удивленная и встревоженная, я отпрянула, голубая дымка подхватила меня на свои легкие крылья, вытянулась в прямой луч, и вскоре я очутилась на земле.
Волшебная гармоника смолкла, мелодия растаяла тихо, как призрак.
Тогда мне было невдомек, что Маленький Юноша в голубом показал мне один из трех столпов, на которых будет покоиться моя будущая любовь к нему.
Его музыку. На всей Фазе еще не было человека, который бы мог…
Тут Голубая Леди прервала свой-долгий рассказ, умолкла, подперев лицо рукой. На нем было написано страдание. Стайл открыл рот, чтобы о чем-то спросить, но Леди яростно перебила его:
— А ты… Ты насквозь фальшив! Ты пришел в этот мир с его гармоникой и беззастенчиво пользуешься ею!
— Его? — переспросил Стайл удивленно.
— Разве на ней не выгравировано слово «Blue» — голубой?
Стайл достал гармонику, повертел. На ней действительно были выгравированы маленькие четкие буковки.
— Видимо, неосторожным заклятьем я вырвал этот инструмент из другого мира. Но я верну его вдове владельца гармоники.
Жесткое выражение лица Леди смягчилось.
— Нет, это твоя гармоника. Теперь ты — Адепт из Голубого Замка, и пользуйся ею так же искусно и осторожно, как это делал он.
И Леди продолжила свой рассказ.
— Когда я спустилась на землю, то сказала с восхищением мальчику:
— Я никогда не слышала ничего подобного, милый ребенок. Не могу себе представить, как можно в твоем возрасте так замечательно играть?
Он помолчал с минуту, задумчивый, сосредоточенный, будто мысленно взвешивал свой ответ на каких- то одному ему ведомых весах.
Ответил так:
— Могу ли я показать тебе свою деревню? Отсюда она не очень далеко. Нам по пути.
— Разве твоя деревня не разорена? — спросила я слишком уж беспечным тоном, почему — и сама не знаю.
— Да, ее уничтожили тролли… всю…
Мне стало стыдно за свой тон. Я сказала:
— Конечно, мы поедем туда, если там… если там нет кровожадных троллей!
— Троллей там больше нет, — сказал он жестко.
И я вспомнила про молнию, которая в лесу поразила тролля, напавшего на меня.
На следующий день мы прибыли в разоренную деревню. Несколько могильных холмов да поляна, поросшая свежей молодой травой — вот все, что мы увидели вместо жилищ и огородов. Все было разрушено, сравнялось с землей. Я ожидала увидеть более впечатляющую картину разыгравшейся тут трагедии и была слегка разочарована: что драматичного в том, что уже поросло быльем?
— Я могу показать тебе, как это было, если ты пожелаешь, — сказал Маленький Юноша. Лицо его было печальным и серьезным.
— Конечно! — опять очень легко откликнулась я, так и не поняв, что он имеет в виду.
— Идите пастись! — приказал он нашим лошадям. Те весело поскакали, прихватив с собой Белянку.
А Маленький Юноша вытащил гармонику и заиграл. Снова чудесная мелодия стала обволакивать нас, вокруг образовалось некое магическое пространство. Вот появилось над поляной облако, оно стало уплотняться, уплотняться, и из него вылепилась целая деревня: мужчины шли по своим делам, женщины стирали белье, готовили пищу, кузнецы подковывали лошадей, дети беззаботно играли. Я поняла, что это была всего лишь тень его родной деревни, такой, какой она была годы назад, до бедствия. И как же она похожа на мою деревню!..
Отличие, возможно, состояло только в том, что здесь все было компактнее, лучше спланировано. Дома стояли кругом, посередине — игровая площадка для детей. Из окон за ними легко наблюдать. Моя деревня стоит на берегу моря, у самой воды, эта же была в глубине континента. Солнце ярко светило, но было заметно, как двигались тени, таким образом мне давалось понять, что время текло. Наступила ночь, и деревня утонула во мраке.
И тогда под покровом ночи пришли тролли, гигантские и ужасные. Они нарушили, разорвали легкую ночную дымку, что окутала деревню, и обрушились на нее злобной, яростной стаей. Я задрожала от ужаса, когда услышала крики, которые издавали эти монстры. Деревня проснулась. Мужчины кинулись защищать свои жилища, но троллей было много, каждый из них был огромен, чудовищно свиреп. Я увидела, как вмиг два тролля разорвали молодую крестьянку. Каждый тянул к себе, чтобы обладать ею. Один огласил деревню грубым хохотом, когда левая рука ее оторвалась от туловища. Обозленный монстр, которому достался столь маленький трофей, начал колотить рукою несчастной своего соперника. Кровавые брызги оросили окрест траву. Подбежал кричащий ребенок — совсем маленькая девчушка. Тролль схватил ребенка, поднес к разверзнутой пасти и откусил голову с вопящим, искривленным в крике ртом.
Затем картина насилия померкла в моих глазах, видимо, я сама жутко закричала. Кричала от ужаса, ничего подобного раньше мне не приходилось лицезреть.
Спустилась темень и поглотила все. Потом наступил рассвет. Тролли попрятались в жилищах, сытые, они не выйдут наружу при свете дня. Не переносят они и огонь, они не такие, как гоблины, свет и огонь для них мучительны.
Кто не проник в развалины жилищ, схоронился под перевернутыми скамьями, обломками стволов, чтобы луч света не коснулся его. В укрытии тролли были в безопасности, но ни один деревенский житель не остался в живых.
Но — нет. Один остался! Ребенок, мальчик. Он выглянул из большого дупла. Возможно, он играл в
