Когда Китаев отбыл, за окном в Никитском переулке было уже темно. Колосов снова просмотрел последнюю пленку: вестибюль, фонтан, лестница, человек на ней. В какое время этот самый неизвестный Витас спускался в вестибюль, сказать было трудно. Но все же с этой детали можно было начинать новый этап знакомства с «Красным маком». Пока это знакомство было весьма поверхностным.
Никита сидел в кабинете и прикидывал, с кем бы из коллег проконсультироваться, чтобы получить об этом казино дополнительную информацию.
И вдруг его осенило!
Глава 12. ПО ВТОРОМУ КРУГУ
Утро следующего дня началось с телефонных звонков. Первый был сделан Колосовым в РУБОП начальнику аналитического спецотдела «А» Геннадию Обухову.
С Обуховым отношения всегда были архисложными. Хотя их пути неоднократно пересекались, Никита не помнил дела, которое они с начальником спецотдела «А» вели бы тихо-культурно, без взаимных претензий и дележки полномочий.
Правило было такое, что Обухов никогда бескорыстно коллег из отдела убийств не выручал. К любой, самой ничтожной информации относился ревниво и пристрастно. И просто обожал делать вид, что знает ровно на двести процентов больше того, что изложено в официальной аналитической справке.
В свою очередь, Колосов терпеть не мог кланяться в ноги этому всезнайке. И предпочел бы сидеть на голодном информационном пайке, чем обращаться за справкой к Обухову. Однако…
Однако случались и исключения. Таким и был день 9 января – бывшее «кровавое воскресенье», в который Обухова угораздило родиться. Не поздравить коллегу в такой день было по крайней мере невежливо. Никита позвонил ранехонько, и Обухов вроде даже обрадовался. Никита пожелал ему счастья, здоровья, успехов, быстрого продвижения по службе, генеральских погон, персонального «Вольво» с мигалкой, должность замминистра и в перспективе – бронзового бюста перед парадным подъездом Академии МВД.
Обухов, казалось, смутился.
– Восхищен, смят, раздавлен великодушием, – промурлыкал он в трубку, – погоди, салфетку возьму, стереть слезы умиления.
– У тебя по казино на Рублевке, что «Красный мак» зовется, данные есть? – спросил Колосов.
Воцарилась гробовая тишина. А потом Обухов ответил что-то вроде «мать-командирша, я так и знал!». Наступил опасный момент: хрупкая связь могла просто оборваться, и Никита решил брать крепость штурмом:
– Мы тут, Гена, в отделе с ребятами посоветовались, решили подарок тебе преподнести. Убийство тут на Рождество было в этом «Красном маке». Мы надеемся – дело с перспективой. Как же ты в стороне останешься? Вот посоветовались, и я решил: наш славный коллектив авансом уже вынес тебе благодарность с занесением в личное дело за активную, оперативно оказанную помощь. Приказ у меня на столе, сейчас шеф подмахнет и в кадры. Так что, сам понимаешь, Гена, такое доверие товарищей надо оправдывать.
– Кого в казино замочили?
– Служащего одного, старичка.
– А что тебя конкретно интересует по «Красному маку»?
Колосов насторожился: голос Обухова был удивительно серьезен.
– Да все. Все, что есть, весь банк, если, конечно, вы им располагаете.
– Ладно. Я перезвоню.
Никита просто дара речи лишился от такой сговорчивости. Все знают: у Генки Обухова зимой снега не выпросишь, не то что секретных данных, а тут…
– Онемел, что ли, от счастья? – хмыкнул Обухов в трубку. – Я сказал – перезвоню. И даже, наверное, сегодня. Будь здоров.
– Д-до свидания. Еще раз с днем рождения тебя.
Колосов дал отбой: вот тебе и «мать-командирша»…
Что-то тут кроется. Если уж Обухов снизошел, то… Нет, но насколько все же загадочны люди, родившиеся в «кровавое воскресенье»!
Следующий звонок был Ивану Биндюжному в Скарабеевское отделение. Биндюжный был, слава богу, на месте. И еще трезвый. Колосов поинтересовался, как дела у задержанного Майского: один он в камере кукует или в хорошей компании?
– Сидит наш с ним, – хмуро доложил Биндюжный.
– И какие новости?
– Да ну, – Биндюжный был настроен пессимистично, – какие там новости, Никита? Ломки у Майского нет и не было. Значит, сам порошок не принимает. Ну, выходит, сбытчик.
– А насчет убийства?
– Насчет убийства молчит. А так нет, очень даже разговорчивый. Стихи все вслух читает. Маяковский! Сокамерники обижаются: спать мешает.
– А он что, правда поэт? – спросил Колосов.
– Нашему сказал: тексты, мол, пишет к песням. Для рок-групп. Наш характеризует: ничего парень – бывалый, тертый, веселый. Не унывает, в общем. Там у него срока еще неделя, может, что и переменится, – обнадежил Биндюжный.
– Это вряд ли, – возразил Никита и рассказал Биндюжному о результатах баллистической экспертизы. В
