пустой стакан. – И чтобы была точная копия отца – линия к линии.
– Точная копия? – Катя улыбнулась. – Ну прочти.
Но повторить своего «горца» Эгле не успела. Тень легла на столик. Катя подняла голову – два незнакомых парня. Один высокий, крепкий, довольно приятный, если бы не перебитый нос. Второй – ниже ростом, худой, бледный и на вид гораздо моложе. Высокий одет в рокерскую куртку на заклепках. Его спутник – в дорогое коричневое пальто из ламы с роскошным меховым воротником, которое, увы, смотрится на его субтильной фигуре как прадедушкин сюртук.
– Привет, – поздоровался высокий, – ты вот где, оказывается. Э, да ты, Эгле, хороша уже. А это кто с тобой – подружка?
– Отстаньте все, оставьте нас в покое, – забормотала Эгле.
– Пьяная в стельку, – сообщил высокий своему спутнику, словно тот был слепой и сам не видел, в каком состоянии Таураге.
Катя смотрела на них: кто такие? Вроде по виду – богатенький мальчик-буратинка и его личный шофер- телохранитель. Кто они? Знакомые Эгле? Или же… судя по описанию Колосова, это…
– Филипп… Я не знаю, что делать, куда мне идти, к кому обратиться.
Эгле словно очнулась от забытья, узнала стоящих перед ней парней. Обращалась она к тому, кто был в пальто. Катя поняла, кто они такие.
– Если можешь, помоги… Он тебя отблагодарит. Он же ни в чем не виноват.
– Я бы рад, но что я могу сделать? – тихо сказал Филипп Салютов. – Эгле, я бы рад.
Она смотрела на него, смотрела, потом махнула рукой и едва не упала, потеряв равновесие.
– Надо ее домой отвезти, – сказал Филипп своему спутнику (Катя помнила, что Колосов знал его только по прозвищу Легионер).
Тот наклонился к девушке:
– Пошли, Эгле, вставай, обопрись на меня. Я ей тачку сейчас поймаю, – сказал он Филиппу, – не бросать же ее здесь такую…
– Медузу, – кивнул Филипп и вдруг сказал Кате: – Ну, а ты что так на меня уставилась, детка?
– Воротник тебе мал, не по росту, – фыркнула Катя, – еще пусть в ателье меха добавят. – Она взяла Эгле за руку. – Пойдем, ну их.
Вдвоем с Легионером они вывели Эгле на улицу. Сразу же подкатил частник – по ночам они дежурили возле бара.
– Садись и ты, я плачу, – сказал Легионер.
– Обойдусь, – ответила Катя.
Он запихнул Эгле в машину, назвал адрес, дал водителю денег. Катя куталась в шубу. Стоять в одних туфлях на снегу было чертовски холодно!
– Если желаешь – пойдем потанцуем, – улыбнулся Легионер.
– Это с тобой, что ли?
– Да.
– А студентика куда же денем?
– Это мой брат. Младший.
Катя подумала: говорит тоном Балды, предложившего чертенку «обогнать своего меньшего брата». Это была ложь, причем стандартная. Катя точно знала, что Филипп Салютов ему не брат. Легионер мог сказать – друг, приятель…
Она оглянулась: на углу соседнего дома маячила «девятка» Колосова. Там ее ждали с нетерпением. Идти сейчас на контакт с этим Легионером ей никто не разрешал. Не могли даже предвидеть, что он и Филипп Салютов приедут в этот бар сегодня вечером.
– Я не могу, поздно, мне нужно домой, – ответила она, – в другой раз, если хочешь. Ты ничего, симпатичный. Часто тут бываешь?
– Как дорога приведет. Может, тогда телефон дашь? Я запомню – на память не жалуюсь.
И Катя дала ему
– Я позвоню, – обещал Легионер.
Катя медленно пошла по скользкому обледенелому тротуару к машине. Он вернулся в бар. Больше они никогда не виделись. Катя впоследствии часто вспоминала эту встречу. Это был
Глава 23. ПОСЛЕ СОВЕЩАНИЯ
Следующее утро для Колосова началось с совещания у начальства. На Никитский прибыли следователь Сокольников, куратор областной прокуратуры, начальники областного и столичного РУБОПа, начальник спецотдела «А» Геннадий Обухов, а также… представители Генеральной прокуратуры. Подобный сбор в стенах родного главка случался только по суперделам. Колосов понял: дело «Красного мака» к таковым наверху уже причислено.
И точно, на совещании обсуждался только один вопрос – ход расследования убийств в казино. И хотя все присутствующие высказывали свое мнение, складывалось впечатление, что и РУБОП, и Генпрокуратура очень многое недоговаривают. Когда настала его очередь докладывать, Колосов ознакомил присутствующих
