когда-нибудь пьянство доведет его до могилы.
– Значит, Игорь Валерьевич злоупотреблял спиртным? – спросил Колосов. – И давно? И что же – он пробовал лечиться от алкоголизма, нет? Катя, будь добра, позови Филиппа, – попросил он, не дожидаясь ответа Салютовой.
Катя открыла тяжелую входную дверь дома и вошла в огромный сумрачный холл. Широкая дубовая лестница уводила на второй и третий этажи. Под потолком медленно вращалась грандиозная люстра- мобиль, схожая формой с застывшим водопадом. Пол устилал синий китайский ковер. В центре его стоял Филипп. А на лестнице Катя увидела сгорбленную старуху в черном платье. Она опиралась на палку и цепко держалась за перила.
– Вернулся? – скрипуче спросила она Филиппа. – Давно тебя здесь не было, сынок…
Он не отвечал.
– Ну, что молчишь? – проскрипела старуха. – Что ждешь? Уходи. Тут тебе делать нечего, мальчик. Уходи отсюда – это проклятый дом. – Она погрозила поднятой вверх палкой. – Проклятый!
– Филипп, пойдемте, они закончили, пора ехать, – сказала Катя.
Филипп запахнул пальто. Посмотрел на застывшую на ступеньках старуху.
– Прощай, баба Поля, – сказал он. И направился к двери, даже и не взглянув на Катю, словно она тоже была бездушной вещью, как эта лестница, этот ковер на полу, как вдова его брата, с которой он даже не попрощался, садясь снова в колосовскую «девятку».
Глава 35. КАЗИНО
На Рублевском шоссе попали в грандиозную пробку. Время шло убийственно медленно. Филипп угрюмо молчал, смотрел на забитую транспортом дорогу. Катя сидела рядом с ним на заднем сиденье. Оглянувшись, видела, что прямо в их багажник упираются фарами «Жигули» Биндюжного. Он курил в открытое окно. Наконец тронулись с места, но почти весь путь до поворота на подъездную аллею «Красного мака» ползли в потоке машин черепашьим шагом.
В результате в казино приехали уже в сумерках. Здание было ярко освещено. По крайней мере так показалось Кате в первую минуту, когда она с аллеи увидела ало-золотое пульсирующее огнями рекламное панно над фасадом: колода гигантских карт раскрывается веером, и словно из рога изобилия сыплются золотые монеты, король червей, дама, бубновый валет, туз бубен. Затем по сверкающей картине пробегает волна, и карты превращаются в цветы, сливающиеся в один огромный, распускающийся прямо на глазах красный мак.
Сначала Катя видела только эту иллюминацию, освещавшую и подъезд, и автостоянку, и аллею. А потом, когда они подъехали ближе, ее поразил контраст между этим сияющим панно и темным мертвым зданием казино, чем-то неуловимо напоминающим все тот же немецкий замок и… дом Салютовых в Ильинском, только что ею виденный.
Свет в большинстве окон казино не горел. На первом этаже освещались лишь подъезд и вестибюль. Филипп Салютов и здесь взял на себя роль проводника: поднялся по ступенькам и позвонил в дверь. И здесь тоже ему открыл охранник. Молча, без всяких вопросов пропустил их внутрь, узнав Колосова и Биндюжного.
– Где отец? – спросил охранника Филипп. – Здесь? – И эта вторично произнесенная им фраза прозвучала как общий пароль.
Никита оглядывался: да, казино было закрыто, и это был свершившийся факт. Однако оно все еще жило. Двери бара распахнуты. В вестибюле – дежурная смена охраны. Мраморный фонтан Фортуна журчит. Из Большого зала – приглушенные голоса.
Послышались шаги – легкие, быстрые, острые каблучки простучали, процокали по мраморному полу. Навстречу им из Большого зала появилась женщина в черном строгом деловом костюме – пит-босс игорного зала Жанна Марковна Басманюк.
– Добрый вечер, – невозмутимо (не моргнув глазом! – как отметил про себя Никита) поздоровалась она и… И тут увидела Филиппа. – Вы к Валерию Викторовичу? Он здесь, с утра. Филипп… и ты приехал? Здравствуй. – Ее взгляд скользил по их лицам, задержался на Кате, потом снова вернулся к Филиппу. Колосову показалось, что Басманюк хочет о чем-то спросить Салютова-младшего.
«Она еще не знает, что Дьяков убит, – подумал он. – А когда узнает, как поведет себя? Если это правда, если это действительно правда, что его убил Салютов, – как она поведет себя? С нами? С ним? Будет ли снова лгать? Или заговорит?»
– Жанна Марковна, у нас разговор к Валерию Викторовичу. Срочный, – сказал он. – Мы бы хотели, чтобы при нем присутствовали и вы, и Глеб Арнольдович. Он здесь? Позовите его, пожалуйста.
– Китаева нет. Он… он не приехал сегодня, – ответила Басманюк.
Катя, молча слушавшая и молча разглядывавшая вестибюль казино, заметила, как на этот ответ отреагировал Филипп.
– Пройдемте с нами к Валерию Викторовичу, – Колосов направился к лестнице на второй этаж.
– Нет, сюда, прошу, – Жанна Марковна указала на двери Большого зала. – Он там.
Катя снова чуть отстала от всех и вошла в сумрачный игорный зал последней – вслед за Филиппом. В глубине зала она увидела Салютова и сразу же его узнала. Он был очень похож на Филиппа. Или, возможно, этот обратный отсчет не был верен. Точнее, надо было сказать, что сын очень похож на отца – юная копия старого оригинала. Матрица.
Салютов ждал их, стоя в конце зала возле стола колеса Фортуны. Оно в это мгновение как раз вращалось, словно его только что запустил крупье-невидимка. Послышался мелодичный сигнал, и «палец» Фортуны указал на сектор «Джокер». Их с Салютовым разделял целый зал – игорные столы, рулетки, кресла, кожаные диваны.
– Валерий Викторович, где Китаев? – громко, на весь зал спросил Никита.
– Его нет. Он уехал. Больше он у меня не работает, – ответил Салютов, чуть помедлив с этим ответом.
