все равно бы погиб.
— Теории о чувстве вины, правоте и неправоте, прошлом и будущем… Мне кажется, я уже перерос их, теперь передо мной стоит задача сохранить мой корабль и команду.
— Это была не ваша вина, капитан, никто не был виноват.
Кирк встал:
— Если ты собираешься разыгрывать из себя психиатра, — а я должен признать, что эта роль тебе не очень-то подходит, Спок, — займись энсином Гарровиком, а не мной. Спасибо, — сказал Кирк и, не оглядываясь, вышел из комнаты.
Спок понял капитана однозначно. Он подошел к каюте энсина, позвонил и вошел внутрь. Гарровик вскочил со стула.
— Вы можете сидеть, энсин. Я хотел бы поговорить с вами.
Дэвид немного удивился:
— Да, сэр.
— Энсин, насколько я понимаю, вы обеспокоены тем, что в нужный момент вы, как вы считаете, не смогли повести себя должным образом?
— Ну, я бы не сказал, что я горжусь собой, сэр.
— Может быть, это слишком эмоциональное умозаключение.
Гарровик покачал головой:
— Нет, сэр. Я основываюсь на фактах, а они таковы: люди, которыми я командовал, погибли, потому что я растерялся, засомневался и вместо того, чтобы действовать, начал анализировать. Я виновен в смерти моих людей, мистер Спок.
— Энсин, самобичевание — характерная черта вашего рода.
— Вы говорите об этом, как о болезни, сэр.
Они смотрели друг другу в глаза и не заметили, как из вентиляционного отверстия появился маленький клубок испарений.
— Вы хотите сказать, — нетерпеливо говорил Дэвид, — “не стоит беспокоиться, энсин, это случается с каждым из нас, мы просто хороним погибших и больше о них не думаем”. Я прав, мистер Спок?
— Не совсем. Раскаяние — полезная вещь, оно меняет людей в лучшую сторону, но чувство вины — пустая трата времени. Ненависть к самому себе, почти всегда незаслуженная, разрушает человека, — Спок вдруг замолчал и принюхался. — Вы ничего не чувствуете? — спросил он. — Мне показалось, что я…
В ту же секунду он увидел, как из вентиляционного отверстия постепенно появляется “нечто”. Гарровик рванулся в его сторону:
— Сэр, это оно!
Спок за руку оттащил его к двери:
— Уходите отсюда, живо, я попробую изолировать его!
Вулканит подскочил к искореженному выключателю и попытался перекрыть клапан. Облако увеличилось, стало плотнее и постепенно окружило Спока.
В коридоре Гарровик подбежал к ближайшему стенному коммуникатору:
— Капитан! “Нечто”! Оно в моей каюте, сэр! Там Спок!
Кирк вскочил с кресла:
— Иду, Гарровик! Скотти, поменяйте давление в каюте 341! Лейтенант Ухура, опасность в каюте 341! Медицинская тревога!
Кирк оказался прав: когда давление изменилось, облако стало засасывать обратно в вентиляционную систему. Возле двери капитана встретили Мак-Кой и люди из службы безопасности. Мак-Кой потянулся было к дверной ручке, но Кирк остановил его:
— Погоди! Посмотрим, что покажет трикодер!
Один из офицеров стал настраивать свой трикодер.
— Джим! Может быть, сейчас умирает Спок! — не выдержал Мак-Кой.
— Если мы выпустим это существо из каюты, у него будет большая компания, — резко сказал Кирк.
Лицо Гарровика стало пепельно-серым.
— Капитан, это я виноват, я кинул чашку о стену и, видимо, попал в выключатель.
— Проверьте, затянуло его в вентиляцию или нет, — обратился Кирк к офицеру безопасности.
— Он спас мне жизнь, сэр, — срывающимся голосом говорил энсин. — Это я должен лежать там мертвым, а не он.
Из-за двери послышался голос Спока:
— Я очень рад, энсин, что мы оба живы, — он открыл дверь. — Изменение давления сработало, капитан, клапан закрыт.
Кирк остолбенел:
— Спок, не пойми меня неправильно, но почему ты жив?
— Это из-за его зеленой крови! — воскликнул Мак-Кой.
Спок кивнул:
— Мой гемоглобин основан на меди, а не на железе. Кирк подошел к двери и принюхался.
— Запах стал другим. Да… Да, теперь понимаю.
— Надеюсь, теперь ты не думаешь, что вошел с ним в контакт?
— Я не знаю точно, что это, Спок. Но вспомни, я говорил, что знал, что это “нечто” — живое существо. Может быть, это не обычный контакт в нашем понимании, но я действительно знал, что оно живое и разумное. Теперь я знаю кое-что еще.
Пискнул сигнал коммуникатора:
— Мостик вызывает капитана Кирка.
— Кирк на связи.
— Это Скотти, сэр. “Нечто” опять направилось к клапану номер два, возможно, радиационный выброс подействовал на него.
— Открыть клапан, — сказал Кирк. — Иду к вам. Конец связи. — Он быстро пошел по коридору, остановился и повернулся к Гарровику:
— Энсин Гарровик!
— Да, сэр.
— Вы были на мостике, когда “нечто” атаковало нас.
— Виноват, сэр. Я знаю, что должен был оставаться в своей каюте, но, когда прозвучала тревога, я…
— Весьма похвально, энсин. Каково ваше впечатление?
— Не понял, сэр.
— Меня интересует ваша оценка того, как сработали наши боевые системы.
— Они были неэффективны, сэр, — твердо сказал Гарровик и быстро добавил. — Я хочу сказать, капитан, что вы сделали все возможное, просто этого монстра ничего не берет.
— А какова ваша оценка собственного поведения на Аргусе-10?
— Я задержался с выстрелом.
— А если бы вы выстрелили вовремя? — Кирк замолчал и посмотрел Дэвиду в глаза. — Это ничего не изменило бы, энсин. Ни один вид известного нам оружия ничего бы не изменил. Тогда… Двадцать лет назад.
— Простите, сэр? Не понимаю.
— Я сказал — приступайте к своим обязанностям, Гарровик.
Энсин засиял от радости:
— Есть, сэр. Спасибо, капитан.
Он хотел добавить что-то еще, но двери лифта закрылись, и капитан уже не услышал бы его.
На мостике Кирка ожидали новости. Чехов уступил ему место за пультом Спока и нетерпеливо сказал:
— Результаты положительные, капитан. Существо покинуло корабль и на большой скорости ушло в космос, оно уже почти за пределами досягаемости наших сканеров.
