оттолкнулся от него ногами и вынырнул на поверхность – североморец не мешал ему в этом. Однако как следует отдышаться ему не дали татары, тут же устремившиеся к нему по бетонному бортику. Для них подводная драка происходила словно в аквариуме с искусственной подсветкой, каждая деталь, каждое движение бойцов под водой они видели со всей отчетливостью.
Набрав воздуха в легкие, Рябинин снова нырнул. Он крепко держал свой водолазный нож, решив поразить противника сразу же, куда только получится. Однако Полундра был готов к атаке. Ловко увернулся от прямого удара ножом, тот даже не задел гидрокостюм спецназовца. Полундра, отводя удар ножа, сумел перехватить руку Рябинина и, действуя этой рукой как рычагом, с силой направил тело бывшего каперанга на ощетинившуюся перекусанными прутьями решетку. Об эти торчащие как копья прутья Рябинин ударился спиной, разорвал одежду, и кровь тонкими струйками стала сочиться из спины. Рябинин снова стал захлебываться, однако Полундра выпустил его руку, и бывший каперанг получил возможность вынырнуть на поверхность. Но не успел он отдышаться, как ему прямо в лицо ударил луч света от мощного электрического фонаря в руках Муслетдина, и Рябинин, поняв опасность, тут же нырнул обратно под воду. Но там его ждал Полундра.
Только тогда бывший каперанг понял, что он обречен. Ни Полундра, ни татары не дадут ему уйти живым из этого подземелья. Ему теперь ничего не оставалось, как снова нападать на своего имеющего неоспоримое преимущество противника и погибнуть в неравной схватке с ним. Он опять попытался ударить Полундру ножом, от которого старлей на этот раз не сумел увернуться. Нож распорол ему гидрокостюм на груди, порезал тело, кровь заструилась из раны. Однако североморец успел снова перехватить руку нападавшего, потянул его за собой на глубину, так, чтобы у Рябинина на этот раз было меньше шансов выплыть.
Отчаяние и смертный ужас овладели бывшим капитаном первого ранга. Кровь сочилась из его разодранной спины, ему не хватало воздуха, на глубине он еще больше захлебывался отвратительной морской водой. Теряя силы, Рябинин выпустил водолазный нож – в руке, намертво схваченной североморцем, этот нож был теперь совершенно бесполезным. Упершись коленом в грудь спецназовца, Рябинин сумел высвободить левую руку, протянул ее к воздушному шлангу акваланга своего противника. Он почувствовал, что не выберется из подземелья живым, и решил похоронить здесь вместе с собой и Полундру, который, однако, быстро разгадал намерения противника, крепко схватил его за руки и плечи, развернул грудью к торчащим словно копья концам перекусанных прутьев решетки.
Благодаря ластам на ногах Полундре было легче двигаться под водой, и он таким образом имел преимущество в маневренности перед обутым в ботинки Рябининым. Тот протянул свою левую руку и почти уже ухватился за воздушный шланг, однако североморец в последний момент ловко увернулся, с силой, как жука на булавку, надел тело Рябинина грудью на острые концы торчащих прутьев решетки. Удар одного из прутьев пришелся прямо против сердца. Рябинин судорожно задергался, затрепетал от боли и захлебнулся. Полундре осталось только разогнуть коченеющие пальцы на воздушном шланге своего акваланга. Его противник был мертв.
Глава 50
Удар ногой в лицо оглушил Муслетдина, перед глазами его поплыли разноцветные круги. Он не видел, как Дорофеев забрал платы и скрылся с ними из подземелья. Очнулся он, только оказавшись в полной темноте и поняв, что порядочно уже нахлебался горько-соленой и ржавой воды подземелья. Умом Муслетдин понимал, что в морской воде человеческое тело практически не тонет, особенно такое большое и жирное, как у него. Однако панический ужас и боязнь утонуть охватили все его существо, старый татарин стал отчаянно колотить по воде руками, барахтаться изо всех сил. Позвать на помощь он при всем желании не мог, так как рот его был полон воды, старик захлебывался.
Внезапно он увидел, как где-то под ногами разгорается странный зеленоватый свет, обнаруживая перспективу дна. Муслетдин не мог понять, не мерещится ли ему это. Однако, увидев, что под ним вовсе не бесконечная темная бездна, а всего два или три метра глубины, он заметно успокоился и перестал барахтаться. В этот момент кто-то, очевидно, один из оставшихся в живых татар, подплыл к нему, поддержал рукой его пухлое тело. Старый татарин смог отдышаться, выплюнуть омерзительную воду и немного успокоиться. Внизу под ним, как в аквариуме с подсветкой, двигались какие-то странные человеческие фигуры, на одетого в гидрокостюм и прижавшегося к решетке аквалангиста нападал одетый во флотский тельник и черные флотские брюки мужчина с большим ножом. Некоторое время Муслетдин и его помощник как завороженные созерцали эту картину, потом старик почувствовал, что тот, на чье плечо он опирался, решительно потянул его в сторону бетонного бортика.
– Выбирайтесь, Муслетдин-ага! – сказали ему по-татарски. – Вам нельзя так долго находиться в этой холодной воде.
Только тогда старый татарин ощутил, что его тело сводит от холода и сырости. Он послушно последовал за своим спасителем, который помог ему выбраться на небольшой бетонный бортик.
– Собаки!.. – зло бормотал Муслетдин, отряхивая свою мокрую насквозь одежду. – Шакалы... Где Мурад? – спросил он, поворачиваясь к вытащившему его из воды татарину.
– Мурада нет больше, – ответил чей-то хриплый голос в темноте. – Водила Абу Али застрелил его.
– Шакал!.. – пробормотал с досадой Муслетдин. – Кто еще застрелен?
– Еще двое из ваших людей, – последовал ответ. – Все лодки потоплены, а с ними все оружие и снаряжение.
– Потоплено...
Муслетдин пробормотал это как-то тупо и бесчувственно. Его трясло от холода и пережитого потрясения. Несмотря на это, старый татарин кое-как пытался собраться с мыслями, решить, что делать дальше.
– А фонаря ни у кого из вас, конечно, не осталось, – вдруг сказал он.
– Почему?.. Вот фонарь.
Кто-то из телохранителей Муслетдина зажег мощный электрический фонарь. В его свете старый татарин огляделся, на бортике с ним было только двое.
– Шакал! – в бессильной ярости сжимая кулаки, пробормотал Муслетдин. – Всех моих людей погубил. Но ничего, я еще доберусь до тебя!
Муслетдин кинулся было к стоящему посреди бортика дюралевому контейнеру, но вскоре разочарованно махнул рукой – контейнер был пуст. Дорофеев успел прихватить его содержимое.
Старый татарин нетерпеливо огляделся вокруг и тут только заметил стоявшую на самом бортике надувную лодку.
– А это что? – спросил он, кивая на легкое суденышко. – Кто на ней приплыл?
– Не знаем, – ответил один из телохранителей. – Она была здесь еще до того, как эти прибыли. – Он кивнул в сторону сражавшихся под водой бойцов.
– Значит, здесь кто-то есть кроме нас? – нетерпеливо воскликнул Муслетдин.
– Вряд ли, – сказал телохранитель. – Мы здесь все осмотрели. Ни одной живой души...
Муслетдин задумался, рассеянно глядя на надувную лодочку, оставленную третьим погибшим в подводной ловушке аквалангистом.
– Мы ее осмотрели, Муслетдин-ага, – проговорил телохранитель. – Она в полной исправности, на ней можно плыть. Правда, она весельная, и быстро на ней не поплывешь.
– Нам главное – выбраться из этого подземелья, – вторил ему другой телохранитель. – А у входа нас катерок ждет. Там и оружие, и одежда припасены.
– Так что ж ты стоишь? – гневно вскинулся на своего телохранителя старый татарин. – Скорее спускай эту лодочку на воду! Может быть, мы еще догоним того русского с платами!
Татары засуетились, вскоре маленькая лодочка качалась на поверхности воды, и старый татарин, с ужасом глядя во мрак затопленных коридоров, кое-как перебрался в нее.
– А с этими что будем делать? – спросил один из татар, кивая на извивающиеся на глубине фигуры. – Оставлять их нехорошо. Свидетели все-таки.
– Одну гранату на глубину им кинуть, и обоим крышка! – сказал ему другой татарин.
– Ну в чем же дело? – повернулся к нему Муслетдин. – Есть у тебя граната?
– Нет, они все потонули.
– Тогда не болтай лишнего! Бери весло, – понукал его Муслетдин. – Мы должны как можно быстрее
