змеевидные, а в некоторых случаях еще и разветвленные. Стройный и гибкий ствол, заключенный в жесткие кольца, при наклоне входившие друг в друга, книзу разделялся на три ноги, позволявшие ему передвигаться. Кроме того, две из трех ступней играли роль рта. Они могли вытягивать сок из корней или пожирать инородное тело. Третья стопа представляла собой орган экскреции. Экскременты очень ценились и никогда не выбрасывались наружу, а проходили через особое соединение между третьей стопой и корнем. В ногах располагались органы вкуса и слуха. Поскольку на этой планете не было воздуха, то звук не поднимался выше уровня земли.
Днем эти странные существа вели преимущественно растительный образ жизни, а ночью – животный. Каждое утро, после долгой и холодной ночи, все население планеты спешило к своим корням. Каждый индивидуум находил свои корни, подсоединялся к ним и так стоял весь жаркий день, распустив свою крону. До самого захода солнца он был погружен в сон, но не в тот глубокий сон без сновидений, а в некий вид транса, медитативные и мистические качества которого в будущем оказались источником мира для очень многих цивилизаций. Пока этот индивидуум спал, в его стволе бродили соки, перемещая химические вещества от корней к листьям, заряжая его кислородом и устраняя шлаки. Когда солнце в очередной раз скрывалось за скалами, на мгновение превращаясь в пучок огненных лучей, он просыпался, складывал листву, «запечатывал» свои корни, отделялся от них и отправлялся жить цивилизованной жизнью. Ночь в этом мире была светлее, чем в нашем, поскольку луна светила ярче и ничто не мешало повисшим в ночном небе большим группам звезд. Впрочем, для мероприятий, требующих большой точности, использовался искусственный свет. Но у него был существенный недостаток – при нем работающего индивидуума клонило в сон.
Я не буду пытаться описать богатую и чуждую нам социальную жизнь этих существ даже в общих чертах. Скажу только, что здесь, как и везде, мы нашли все культурные традиции, известные и на земле, только в этом мире подвижных растений они приняли поразительные формы. Здесь, как и везде, мы обнаружили расу индивидуумов, отчаянно борющихся за свою жизнь и за сохранение порядка в обществе. И здесь мы увидели проявления самоуважения, ненависти, любви, страсти толпы, любопытства интеллектуалов и тому подобное. И здесь, как и во всех исследованных нами мирах, мы увидели расу, корчащуюся в конвульсиях великого духовного кризиса, сходного с кризисом наших миров, благодаря которому мы и смогли установить друг с другом телепатическую связь. Но здесь кризис принял иные, отличные от всего, что мы до сих пор видели, формы. На самом же деле, мы просто начали расширять границы нашего воображения.
Я должен попытаться описать этот кризис, ибо он очень важен для понимания вещей, далеко выходящих за пределы этого маленького мира.
Мы получили представление о драме этой расы только тогда, когда мы научились ценить умственный аспект ее двойной животно-растительной природы. В течение очень короткого периода времени мышление людей-растений было выражением разного рода напряженности между двумя сторонами их природы: активной, целеустремленной, объективно любопытной и положительной натурой животного, пассивной, субъективно созерцательной, со всем примиряющейся натурой растения. Конечно же, именно благодаря животной активности и практическому человеческому разуму, эти виды много столетий тому назад стали повелителями данной планеты. Но во все времена к практическим навыкам и воле примешивались, обогащая их, ощущения, земным людям почти неведомые. Ежедневно на протяжении веков лихорадочная животная природа этих существ уступала место не бессознательному, переполненному сновидениями сну, который знаком и нашим животным, а тому особому виду сознания, которым (как мы узнали) обладают растения. Расправляя свои листья, эти существа в чистом виде получали «эликсир жизни», который животным достается уже, так сказать, «бывшим в употреблении», то есть в виде истерзанных тел жертв. Стало быть, они поддерживали непосредственный физический контакт с источником всего космического бытия. Это физическое состояние, в каком-то смысле было духовным и оказало огромное влияние на все их поведение. Если в этом случае уместны теологические термины, то такое состояние можно назвать духовным контактом с Богом. Суетной ночью каждый индивидуум занимался своим делом, не ощущая своего изначального единства со всеми остальными индивидуумами. Благодаря памяти о своей дневной жизни, они всегда были надежно защищены от самых крайних проявлений индивидуализма.
Мы далеко не сразу поняли, что их своеобразное дневное состояние представляет собой не просто единение в «групповом разуме», как его не называй – племенем или расой. Это состояние, непохожее на состояние «облака» птиц или телепатических разумов-миров, которые мы повстречали на более поздней стадии нашего исследования, сыграло большую роль в истории галактики. В дневное время человек- растение не воспринимал мысли и чувства своих собратьев и, стало быть понимание окружающей его среды и своей расы не развивалось. Напротив, в дневное время он совершенно не реагировал на все объективные условия, за исключением потока солнечного света, обрушивающегося на его развернутые листья. И это ощущение доставляло ему длительное наслаждение почти сексуального характера, – экстаз, в ходе которого субъект и объект становятся тождественны друг другу, экстаз субъективного единения с непостижимым источником всего конечного бытия. В этом состоянии человек-растение мог медитировать в своей активной ночной жизни и более ясно осознать всю запутанность своих мотивов. В дневное время он не давал никаких нравственных оценок ни самому себе, ни другим. С наслаждением постороннего наблюдателя, он прокручивал в своем мозгу все виды человеческого поведения, рассматривая их, как нечто незыблемое во вселенной. Но когда, с приходом ночи, наступала пора активной деятельности, спокойное, «дневное» понимание себя и других озарялось огнем нравственных категорий.
Но по мере развития этой расы между двумя основными импульсами ее природы создалась определенная напряженность. Ее цивилизация достигла своего наивысшего расцвета в те времена, когда оба импульса были активны, и ни один из них не доминировал. Но, как и во многих других мирах, развитие естественных наук и создание источников механической энергии, заряжающихся от жаркого местного солнца, привели к серьезному смятению умов. Производство бесчисленных предметов комфорта и роскоши, создание общемировой сети электрических железных дорог, развитие радио, исследования в области астрономии и механической биохимии, насущные потребности войны и социальной революции, – все эти факторы усилили активный образ мышления и ослабили созерцательный. Кризис достиг своего пика, когда появилась возможность вообще обходиться без дневного сна. Любому живому организму утром можно было сделать инъекцию вещества, полученного в ходе искусственного фотосинтеза, и потому человек-растение мог заниматься активной деятельностью практически целый день. Вскоре люди выкопали свои корни и использовали их в качестве сырья для промышленности. Корни больше им были не нужны.
Нет нужды описывать последовавшие за этим ужасные события. Как оказалось, вещество, полученное в результате фотосинтеза, хоть и поддерживало тело в бодром состоянии, не содержало очень важного витамина «духовности». Среди населения планеты стала шириться болезнь «роботизма» – чисто механического образа жизни. Следствием этого, разумеется, стало лихорадочное развитие промышленности. Люди-растения носились по своей планете на всевозможных механических средствах передвижения, украшали себя синтетическим предметами, стали использовать энергию вулканического тепла, проявили немалую изобретательность в истреблении друг друга в погоне за вечно ускользающим от них счастьем.
После событий, описание которых я опускаю, эти существа поняли, что весь образ их жизни был совершенно чужд самой сути природы растений, каковыми они и являлись. Лидеры и пророки осмелились возвысить голос против механизации, доминирующего влияния науки и искусственного фотосинтеза. К этому моменту почти все корни расы были уничтожены. Биология занялась разведением из нескольких уцелевших экземпляров, корней для всех индивидуумов. Постепенно все население получило возможность вернуться к естественному фотосинтезу. Промышленность во всем мире исчезла как снег под солнцем. Восстановив старый животно-растительный образ жизни, физически и нравственно измученные долгой горячкой индустриализации, – люди-растения открыли, что период дневного покоя доставляет им невероятное наслаждение. По сравнению с этим восторгом их недавний образ жизни показался им еще более жалким. Возрождение растительной жизни со всеми ее особенностями привело к тому, что натренированный научной работой ум самых светлых голов этой нации стал еще острее. Их дух сумел в течение непродолжительного времени удержаться на таком уровне здравого смысла, который еще много веков был идеалом для всех цивилизаций галактики.
Но даже в самой духовной жизни есть свои искушения. Лихорадка индустриализации и развития
