Симбиотическое божество, присутствовавшее во всех древних мифологиях этого мира, снова стало символом двойной личности вселенной – дуализма творчества и мудрости, объединенных в святом духе любви. Единственной разумной целью жизни считалось создание мира пробужденных, чувствительных, интеллигентных и взаимопонимающих личностей, связанных воедино с целью исследования вселенной и реализации огромного «человеческого» потенциала. Молодежь неизменно подводили к пониманию этой цели.
Постепенно и очень осторожно все ранее пройденные ступени промышленного и научного развития были повторены, но с некоторым отличием. Индустрия была подчинена четко сформулированной социальной цели. Наука же, бывшая ранее рабом индустрии, стала свободной спутницей мудрости.
Острова снова были застроены зданиями, полными трудолюбивых арахноидов. Однако все прибрежные воды были заняты большими раковинами домов, где симбиотические партнеры могли отдохнуть и перекусить вместе. В глубинах океана старые города были обращены в школы, университеты, музеи, замки, дворцы искусств и развлечений. Там воспитывались вместе дети обоих видов. Там же взрослые особи постоянно встречались для отдыха и взаимостимуляции. Там, пока арахноиды работали на суше, ихтиоиды работали над образованием молодежи и систематизацией всей теоретической культуры мира. Ибо теперь было достоверно известно, что в этой области именно их темперамент и таланты могли принести наибольшую пользу. Так, литература, философия и гуманитарное образование осуществлялись в основном в океане, тогда как на островах расцветали индустрия, научные разработки и визуальные искусства.
Не исключено, что, вопреки крепости союза между партнерами, такое разделение труда в скором будущем привело бы к новым конфликтам, если бы не еще два открытия. Первое из них – телепатия. Спустя несколько веков после Века Войны открылась способность двух членов любой пары устанавливать полный телепатический контакт друг с другом. Со временем эта способность была развита и включила в себя возможность общаться телепатически со всей двойной расой. Первым результатом этого стало резкое усовершенствование общения между индивидами по всему миру и, как следствие, улучшение взаимопонимания и укрепление единства общественной цели. Но перед тем как потерять контакт с этой быстро развивающейся расой, мы получили свидетельство о гораздо более далеко идущем эффекте всеобщей телепатии. Иногда, как нам стало известно, телепатическое объединение всей расы пробуждало что-то вроде общественного мирового разума, в котором принимали участие все индивиды сразу.
Второе великое достижение было результатом генетических изысканий. Арахноиды, которым нужно было оставаться способными к активной жизни на суше на массивной планете, не могли добиться значительных успехов в увеличении размера мозга и его сложности; однако ихтиоиды, которые и без того были больше размерами и жили только в поддерживающей их воде, не имели этого ограничения. После длительных и часто неуспешных экспериментов была произведена на свет раса «суперихтиоидов». Спустя некоторое время все ихтиоидное население планеты стало состоять из этих созданий. Тем временем арахноиды, которые к тому времени уже занимались исследованием и колонизацией других планет их солнечной системы, генетически развивали не столько общую сложность мозга, сколько конкретные центры мозга, отвечавшие за телепатию. Таким образом, несмотря на простоту своего мозга, они были способны устанавливать полный телепатический контакт со своими «большеголовыми» напарниками-ихтиоидами, находившимися на огромном расстоянии от них глубоко в океане на родной планете. Теперь простые умы и сложные формировали единую систему, в которой каждая единица, как бы прост ни был ее вклад, была восприимчива к целому.
Именно в это время, когда оригинальные ихтиоиды сменились генетически усовершенствованными суперихтиоидами, мы окончательно потеряли контакт с расой. Воспринимать ее оказалось за пределами нашего понимания. На значительно более позднем этапе нашего путешествия мы снова с ними столкнулись на высшем уровне существования. Тогда они уже влились во всеобщее великое движение – забегая вперед, скажу, – инициированное Галактическим Сообществом Миров. К тому времени симбиотическая раса состояла из величайшего множества путешественников-арахноидов, разбросанных по всевозможным планетам, и группы из примерно пятидесяти миллиардов суперихтиоидов, плещущихся в водах родного океана и занимающихся сложной умственной работой. Даже на этом этапе сохранялась потребность в периодическом физическом контакте между симбиотическими партнерами, хотя и через длительные интервалы. Осуществлялся непрерывный поток рейсов космических кораблей между колониями и родной планетой. Ихтиоиды поддерживали совместно с многочисленными коллегами-арахноидами единый расовый разум. Хотя нити опыта прялись в равной степени всеми представителями расы, в единую сеть их сплетали именно ихтиоиды, чтобы ею могли пользоваться все члены обеих видов.
2. Составные существа
Иногда в ходе наших странствий мы встречали миры, населенные разумными созданиями, у которых развитая личность была проявлением не одного отдельного организма, а целой группы организмов. В большинстве случаев такое положение дел возникало в связи с необходимостью соединения разума с легкостью тела. Представьте себе большую планету, расположенную довольно близко к своему солнцу, или «раскачивающуюся» под действием крупного спутника. На такой планете были бы чрезвычайно сильны океанские приливы, огромные территории подвергались бы периодическим затоплениям. Выжить в таком мире очень трудно, если только не уметь летать. Однако в связи с сильной гравитацией только очень маленькое существо, относительно небольшое по размерам, могло бы подняться над поверхностью. Достаточно большой, способный вести сложную умственную деятельность мозг был бы на такой планете неподъемным.
Вот в таких мирах основой разумной жизни стали полчища летучих существ, размерами не превышающих воробья. Стая самостоятельных тел объединялась воедино индивидуальным разумом человеческого порядка. Тело этого разума было множественным, но сам разум был почти столь же связный, как человеческий. Подобно тому, как стаи травников и чернозобиков вьются, маневрируют и щебечут над нашими эстуариями, так над огромными затопляемыми приливами областями, где велось земледелие, кружились подвижные облака летучих существ, и каждое такое облако представляло собой единое сознание. При отливе эти «птички», подобно нашим пернатым, садились на открывающуюся сушу; толстые слои «облаков» превращались в тонкую пленку на поверхности, похожую на пену вдоль фронта отлива.
Ритм жизни в таких мирах отсчитывался приливами и отливами. Во время ночных приливов все «птички» спали, покачиваясь на волнах. Во время дневных приливов они совершенствовались в воздушных видах спорта и совершали религиозные обряды. Но дважды в сутки, когда суша оголялась, они вели обработку посевов на промоченном иле или выполняли все индустриальные и культурные работы в городах из бетонных сот. Нам было любопытно наблюдать, как тщательно перед каждым возвращением прилива все инструменты цивилизации запирались от буйства стихии.
Сначала мы полагали, что мыслительное единство этих птичек имеет телепатическую природу, но мы ошибались. Оно основывалось на единстве сложного электромагнитного поля – этакие «радиоволны», пронизывавшие всю группу. Электромагнитные волны, испускаемые каждым индивидуальным организмом, воздействовали на протекание химических реакций в нервной системе, что и поддерживало связность обладающей разумом «нервной» структуры. Каждый мелкий мозг реагировал на эфирные ритмы его окружения; и каждый привносил свою особенную мелодию в сложный общий паттерн. Пока стая составляла единое облако, занимавшее примерно одну кубическую милю, индивиды были умственно объединены, и каждый служил в качестве специализированного центра в общем «мозгу». Но если какая-то часть отделялась от стаи, например, во время шторма, она теряла умственный контакт и становилась отдельным разумом очень низкого порядка. Фактически, каждый фрагмент временно деградировал до очень
