морских судов и международный аэропорт.
Сэм Хопкинс ехал по улицам города, развалившись на заднем сиденье черного «Вольво». В окне мелькал городской пейзаж. Манаус поражал своими контрастами. Большие и красивые здания вдоль центральных улиц и проспектов соседствовали с бедными кварталами, которые, что ни месяц, сносили, но через неделю они вновь появлялись уже в другой части города. Внезапно машина остановилась. Сэм вопросительно посмотрел на водителя.
– Дорога перекрыта. Вон, глядите, толпа рабочих бастует.
Взглянув на дорогу, Хопкинс действительно увидел большую толпу людей, державших плакаты с надписями вроде: «За такую зарплату – восьмичасовой рабочий день!», скандировавших яростные лозунги. Они ходили туда-сюда перед зданием городского муниципалитета и показывали выглядывающим в окна разные непристойные жесты. Впрочем, работники муниципалитета тоже в долгу не оставались, что еще больше раззадоривало бастующих.
– Какого дьявола им надо? Почему они перекрыли всю дорогу?! – Хопкинс был в ярости. Через полчаса у него была встреча в аэропорту с Фареллом, и он не хотел на нее опаздывать.
– Видимо, снова требуют повышения зарплаты. С такими условиями труда на металлургическом комбинате кто угодно забастовал бы. Недавно двое рабочих свалились в здоровенную емкость с расплавленным металлом, а все из-за расшатанной ограды. Их семьям даже моральную компенсацию не выплатили. – Водитель с опаской взглянул на толпу, которая переместилась немного ближе к автомобилю.
– Да плевать я хотел на их зарплаты и условия труда! Если я опоздаю на встречу, меня по голове точно не погладят.
– Ну, придется подождать, пока они немного разойдутся. Тем более они все еще ночью собрались, небось есть уже хотят. На голодный желудок много не набастуешь. Если, конечно, жены им не принесут завтрак прямо сюда. Плохо, что объездные пути забиты пробками. Не одним нам нужно в аэропорт.
– Мне до сиреневой звезды их требования, их зарплаты, их пустые желудки, их жены, любовницы, сексуальные фантазии и желания. Если они не дадут нам проехать к аэропорту, я начну стрельбу. Давай двигай вперед, если что, дави на хрен их всех.
Водитель осторожно тронулся с места и направил автомобиль прямо на толпу, которая нехотя раздалась в стороны. Проехав метров десять относительно спокойно, машина снова остановилась. Какой-то особо буйный рабочий, став перед капотом, начал, крича, размахивать флагом. Толпа его поддержала. Похоже, они приняли Хопкинса за представителя высших чинов и теперь пытались от него что-то требовать. Рабочий с флагом попытался взобраться на крышу автомобиля, что стало последней каплей терпения для мулата.
– Все, поехали. Жми давай! – Он так гаркнул на водителя, что тот чуть не ударился головой о крышу и резко рванул машину с места.
Рабочий, перекувыркнувшись через капот, полетел на землю. Толпа перед машиной чуть успела разбежаться, и теперь люди что-то кричали вдогонку и пытались бросить тем, что под руку попадется.
«Так вам, обезьяны немытые, еще бы чуть-чуть – и опоздал бы из-за вас», – злорадно и с облегчением думал Сэм Хопкинс.
В аэропорту, в одной из комнат для переговоров, стояли двое мужчин. Прилетевший час назад из Рио Джеральд Фарелл нервно теребил в руках кейс.
– Я же говорил, что лабораторию и полигон с тлей надо было срочно сворачивать. Никогда такие мероприятия добром не заканчиваются. Слишком все на глазах, слишком открыто и доступно. Жаль, столько денег на спонсорство зря потеряли. А все из-за тебя! Твоя была идея, – выговаривал он стоявшему рядом Хопкинсу. – Я перед начальством отвечать не собираюсь. Все убытки будешь возмещать за свой счет. – Он подошел к окну и взглянул на взлетающие и идущие на посадку самолеты. – А ведь вроде спокойно все начиналось... вот что тебе можно доверить вообще? Если б не ты, сидел бы я сейчас спокойно на балконе в своем номере в Рио, пил ананасовый сок и смотрел на красивых женщин на пляже.
Сэм Хопкинс, видя такое развитие событий, не теряя времени, активно перешел в контратаку:
– А работу, значит, должен выполнять кто угодно, только не вы сами? Нет уж, извините! Внимательнее нужно было следить за развитием событий.
– Ну конечно, – злобно ответил Фарелл. – Теперь остается только свернуть всю программу и дать Крумловой опубликовать открытие в своем чертовом журнале. Потом сами займемся финансированием программы разведения муравьев, поможем всем пострадавшим странам избавиться от этой чертовой тли, будь она неладна. Только заниматься всем этим будешь ты и издержки компенсируем тоже за твой счет.
Разговаривая, Фарелл увидел, как машина, везущая багаж, слишком резко повернула на повороте и половина чемоданов рассыпалась вокруг. Водитель торопливо выбежал и принялся складывать чемоданы. «Вот и оставляй в багаже после этого что-нибудь ценное, – подумал Фарелл, – как пить дать, раздолбают».
– Что вы постоянно чего-то боитесь? Ну и черт с ним, с этим открытием! О нем кто знает? – перешел в контрнаступление мулат. – Только я, вы, Ружена... и эти проклятые индейцы. С ними, конечно, могут возникнуть проблемы, но все можно уладить.
– А Крумлова?
Фарелл наблюдал, как к разбросанному багажу подошла пожилая чета, которая увидела там свой чемодан и теперь устраивала разнос бедняге-водителю. Последний, видимо, неловко оправдывался, чем только распалял гнев пожилой женщины, которую еще и раззадоривал ее муж. Фарелл даже вытянул голову, чтобы наблюдать целиком всю картину.
– А что Крумлова? – Хопкинс подошел к окну, чтобы посмотреть, что так привлекло внимание его собеседника. – Она в лаборатории под наблюдением сидит, уткнувшись носом в свои колбы. Она еще пока разберется... А потом, мало ли что бывает в лабораториях. Утечка ядовитого летучего вещества или пожар, взрыв газовых баллонов, да мало ли что может случиться?! Избавиться от нее мы всегда успеем.
– А если снова неудача? Хотя я не знаю уже, что еще может случиться, но начинаю сильно сомневаться в твоей компетентности. – Фарелл уже с увлечением смотрел, как вокруг опрокинутого багажа скапливаются зеваки, привлеченные шумной перепалкой между пожилой женщиной и водителем. Вот какой-то паренек уже ухватил лежащий на земле чемодан и, невзирая на возмущенные крики, припустил в сторону выхода с территории аэропорта. За ним наперерез помчались сотрудники патрульной службы. Через полминуты они скрылись за углом здания, и Фарелл с легким разочарованием подумал, что не увидит, чем все закончилось.
– Все будет в порядке, все под контролем, – не унимался Сэм Хопкинс. – Тля еще побушует годик-другой в разных уголках мира, пожрет урожаи, ввергнет развивающиеся страны в экономический кризис... Надо же, какое, однако, хорошее нашлось насекомое. А у кого попросят кредиты на восстановление и борьбу с тлей эти самые развивающиеся страны? Конечно же, у нас. И мы предоставим их под выгодный (нам, конечно) процент. А через некоторое время мы «найдем» чудесный и простой способ борьбы с вредителем. И все счастливы, все довольны.
У Фарелла зазвонил телефон. Он вздрогнул, принялся рыться во внутреннем кармане пиджака и наконец выхватил трубку.
– Да. Конечно. Все в порядке. – Фарелл выразительно, но с некоторым сомнением посмотрел на Хопкинса. – Да, программа продолжается.
На том конце положили трубку.
– Ну, Сэм, смотри, чтобы все шло по плану. Не забывай: в случае чего, вся ответственность ляжет на тебя, – «утешил» собеседника Фарелл. – Я сам ни одного документа не подписывал и ни одного письменного распоряжения не давал, если не считать финансирования миссии Гринпис. Так что действуй осмотрительно.
Он вновь отвернулся к окну, где его внимание привлекло какое-то движение вокруг опрокинутого багажа. Пожилая женщина довела себя до исступления и теперь с боевым криком пыталась расцарапать лицо несчастному водителю. Толпа вокруг то ли просила ее остановиться, то ли раззадоривала, однако было
