видно, что патрульных здесь не хотят видеть. Действительно, не каждый же день такое будешь наблюдать.
Глава 28
Солнечные лучи отражались от стенок выстроившихся на полках лаборатории пробирок и колб. Ползавшие в них насекомые тщетно пытались выбраться наружу, а Ружена тем временем, взяв то одну, то другую склянку, осторожно доставала оттуда сидевших в них шестиногих пленников, после чего помещала их в небольшие контейнеры с личинками тли и изучала поведение насекомых при обнаружении личинок. Затем, подходя к другому столу, где были разложены образцы зараженных злаков различной зрелости, проверяла воздействие на личинок различных веществ.
Девушка взглянула в зарешеченное окно на прыгающих по веткам попугаев ара. Среди плотной завесы зеленой растительности были видны эти синие, желтые, красно-зеленые птицы, которые, казалось, были повсюду. Ара сидели на деревьях либо с громкими трескучими криками носились над ними. Вот один из них приземлился на подоконник напротив Ружены и уставился на нее круглым глазом, слегка склонив голову набок. Крумлова подошла к окну и легонько постучала по стеклу. Ара не испугался, даже наоборот, он попробовал клювом стекло на прочность, явно напрашиваясь на угощение.
– Извини, у меня для тебя ничего нет, – сказала Ружена.
Последние несколько часов она была в замешательстве, и тревожные мысли одна за другой проносились в ее голове. Почему ей сказали не разглашать свое открытие, да еще и почти силой заставили остаться здесь и дальше проводить опыты? Ружена все это время скорее делала вид, что занимается работой, она была слишком встревожена, чтобы сосредоточиться на своем недавнем открытии. Особенно ее смущали двое громил, неизвестно зачем сидящие вместе с ней в лаборатории. Для чего они здесь? От кого ее охранять? И помощи-то от них никакой не дождешься – оба безгранично тупы. Она чувствовала себя как в тюрьме.
Один, худой и высокий, постоянно сидел и играл с телефоном, изредка поглядывая то на Ружену, то на своего напарника. Второй был здоров, как трехстворчатый шведский шкаф, с искривленным набок сплюснутым носом. «Шкаф» уже несколько часов пытался разгадать какой-то элементарный сканворд, что, впрочем, ему не особо удавалось. Несмотря на это, он со стоическим упорством всматривался в газетенку, морщил лоб, на котором возникали складки, подобные прямо-таки океанской волне, негромко сопел и почесывал макушку, видимо, пытаясь стимулировать приток крови к головному мозгу, дабы улучшить его работу. Несмотря на все усилия, мозг тем не менее работать отказывался. Еще бы, нечасто на его долю выпадали такие нагрузки, тут одним почесыванием никак не обойдешься. Здоровяк Мигель посматривал на Ружену, как будто хотел что-то спросить, но каждый раз не решался и только злобно зыркал по сторонам, когда она оборачивалась к нему.
Выросший в грязных кварталах Кашимбу, Мигель ушел из школы еще в седьмом классе, научившись только читать и писать, да и то с ошибками. Долгое время работал на добыче каучука, пропивая вечерами в злачных местах Манауса вырученные деньги. Развлекался тем, что иногда избивал и грабил в темных переулках прохожих, имевших неосторожность ему попасться, и потом снова шел в какой-нибудь недорогой кабак. В одном из таких мест его и нашел Сэм Хопкинс. Оценив с первого взгляда габариты здоровяка, он предложил ему хорошо оплачиваемую работу. На подробностях хозяин внимания не заострял, сказав лишь, что в основном придется заниматься охраной, но иногда доведется участвовать в делах не совсем законных. Законопослушным Мигель никогда особо и не был, поэтому сразу согласился. Несколько лет он служил охранником, иногда исполняя работу киллера или просто делая то, что прикажет Хопкинс. А теперь он сидел и скучал в этой тесной комнатенке, вынужденный присматривать за этой яйцеголовой девицей.
«Тоже мне, еще смотри за ней... моя бы воля, я бы чем-нибудь другим с ней занялся... А то ходит тут, со своими насекомыми носится, лучше б рассказала чего, хоть какое-то развлечение было бы». Однако сам завести разговор здоровяк не решался и продолжал по-прежнему уныло сопеть. Наконец он решился на попытку.
– Вопрос: кастинг актера, пять букв?
– И над этим ты битый час морщил лоб? – Ружена раздраженно рассмеялась. – Ответ элементарен – это пробы.
Мигель обиженно нахмурился и смущенно засопел.
Наконец Ружена решила, что дальше так продолжаться не может. Нужно наконец выяснить, что здесь происходит. Иначе она так и будет сидеть в этой лаборатории с двумя мордоворотами и заниматься неизвестно чем черт знает сколько еще времени. «Эх, говорила мне мама, становись медсестрой. Сейчас бы не сидела в этих джунглях и знать не знала бы, что мир на грани экологической катастрофы. Надо что-то придумать». Ружена оглянулась по сторонам. Для начала неплохо бы выяснить, что происходит в других помещениях лаборатории. Девушка решительно направилась к выходу, однако один из охранников преградил ей дорогу.
– Ты куда это собралась?
– Не твоего ума дело, – недовольно нахмурилась Ружена.
– Еще как моего! – не отступал охранник. – Нам приказано тебя охранять.
– От кого же, интересно? От ваших коллег? – ехидство так и сквозило в ее голосе.
– Мало ли, вдруг на тебя ягуар прыгнет. Пара секунд – и все, перегрызет сонную артерию, глазом моргнуть не успеешь.
– В таком случае вы вряд ли уже сможете мне чем-то помочь, – насмешливо парировала девушка.
Охранник озадаченно почесал в затылке.
– Нет, тогда тем более нельзя.
Ружена начала злиться.
– Как мне вообще вести работу, если вы меня даже не выпускаете?!
– А что тебе нужно?
– Мне необходимо собрать стебли злаковых для дальнейших исследований.
– Ну, так сразу бы и сказала. Сейчас позовем персонал, тебе принесут.
– Нет, мне нужно самой отобрать эти стебли! – твердо заявила Крумлова. – Или ваш персонал досконально знает, что мне необходимо для исследований? Мне не просто нужно веников нарвать. Важна длина стебля, степень его зрелости, ну и еще несколько важных факторов, которые тебе знать необязательно.
– Ладно-ладно, тогда мы пойдем с тобой. Нам же на поле, как я понимаю...
Здоровяк на самом деле был даже рад возможности прогуляться на свежем воздухе. Лишь где-то в глубине души (или того, что у него было на ее месте) его глодало сомнение: Хопкинс приказал никуда не отпускать девушку из лаборатории. Но ведь поле тоже относилось к лабораторной территории. Тем более Ружена будет под их контролем.
Втроем они вышли из кабинета и зашагали по коридору. Идя мимо пустых комнат лаборатории, Ружена разглядывала их сквозь стеклянные двери. Постепенно до нее стал доходить весь ужас ситуации, в которую она попала. «Чем занимаются эти люди? Они ведь вовсе не уничтожали зараженные стебли! Все лежит в кабинетах, еще какие-то пакеты стоят штабелями». Присмотревшись внимательнее, Крумлова обратила внимание на баллоны с инертным газом, которым в одной из комнат люди в защитных костюмах заполняли пакеты с зараженными стеблями. Ружена вспомнила, что при воздействии инертного газа тля впадает в анабиоз, и таким образом ее можно транспортировать куда угодно. Потом достаточно просто разгерметизировать пакет, и личинки оживут. Через некоторое время они станут взрослыми особями и распространятся по всей территории, по которой смогут. Таким образом можно заразить паразитами огромные территории, нанеся экономике любой страны сильный ущерб.
«Только зачем им это надо? – думала Ружена. – Неужели это террористическая организация? И что, в конце концов, они могут сделать со мной?! Не зря же ведь этих громил ко мне приставили». Девушке стало очень страшно. Она никогда в жизни так не боялась, как сегодня. Она вспомнила, как в детстве боялась темноты. Мама всегда оставляла в ее комнате включенную лампу, а когда девочка засыпала, мама приходила и выключала свет. Однажды Ружена проснулась в темноте и сильно испугалась. Тогда она прибежала в спальню к родителям и залезла к маме под одеяло. С тех пор впервые она почувствовала такое острое желание снова спрятаться там. Выйдя из здания, Ружена внимательно осмотрела само здание лаборатории и внутренний двор. Окна были зарешечены, по двору прохаживались еще двое охранников.
